Мами и правда увидела Кьюбея, премило скакавшего по небольшим лужицам. Дождь не смущал представителя иной цивилизации, а ведь на вечно улыбающейся дружелюбной мордочке вода оседала крупными каплями. Белый зверек, казалось, игнорировал двух девочек, однако он постепенно шел на сближение, идя параллельным курсом. И только когда Такане и Мами остановились, Кьюбей подбежал к ним, "недовольно" взмахнув хвостом. В олове у Мами и Такане зазвучал причудливый голос: "Наконец-то. Хорошая работа, Мами."
Зверек повернулся к Такане, уставившись на нее кровавыми бусинками глаз. Он словно изучал девочку, пристально смотря ей в глаза и никуда больше. А затем у нее в голове зазвучал тот же голос: "Заключим контракт? Исполнение желания, всего одного..."
Кьюбея прервали. Прервали нагло и некрасиво - из темноты и стены дождя вылетела зеленая боевая граната F1, забавно кувыркаясь вокруг своей оси. Вылетела и ударилась прямо в голову белого Инкубатора, после чего взорвалась с оглушительным грохотом, отшвырнув Такане и Мами в разные стороны...
От Инкубатора ничего не осталось, его разорвало на части, обильно расшвыряв части тела по мостовой. Мами повезло - она стояла дальше от эпицентра, чем Такане и ее всего лишь швырнуло на землю, больно приложив лопатками. А Эномото...

Когда человеку что-то причиняет вред, он, как и любое животное, повинуясь рефлексам, либо забывает легкий вред сразу, либо помечает его как "будь осторожен, не лижи лезвие ножа",  либо же помнит на всю жизнь и боится его. Если человек чуть не сгорел, он будет бояться огня. Если человек чуть не утонул, вода будет страшить его. Редкие исключения этой системы обычно просто начисто лишены инстинктов самосохранения и дурость свою в потомстве не закрепляют. Так... что же могло случиться со всем человечеством, чтоб темнота вызывала панический страх?

Или что, например, нужно было сделать с этой волшебницей, чтобы она так безумно ненавидела и, одновременно, страшилась как Кьюбея, так и всей его продукции, этого безумного конвеера пищевой цепочки? Наивное человечество полагало, что оно стало вершиной процесса, выращивая на фермах коров, а меж тем, его кушали ведьмы, а тех кушали волшебницы, вот и вся беда. Страшно подумать, да, почему люди страшатся темноты, а волшебницы стремятся убивать таких же, как они? Не хочется думать на эту тему, чтобы не встретиться с кошмаром?

Дым скрывал ее от других, становился завесой, но она знала, что клочки Кьюбея, похожие на кровавую сахарную вату, без кишок, с бессмысленными глазами, ничуть не изменившимися после смерти, размазаны по асфальту, Кьюбей нейтрализован, то, что пострадали люди - неважно, потому что она на вершине пищевой цепочки, это не ее проблемы. А вот и она, та самая...

Нога с странным хлюпом раздавила кусок головы Кьюбея, тот самый, с глазом-пуговицей, смотревшим как при жизни.

- Эй, Томое Мами! Как тебе то, что это все из-за тебя? Нравится?

Волшебница поскребла пальцами по асфальту, отдирая ухо Кьюбея - плоть отошла от серого покрытия ниточками - и кинула его в сторону желтоволосой. Она ждала, пока дым рассеется.

- Тебе нравится, как выглядит твой дружок?!

Дым, надо сказать, сходен с темнотой - в нем ничего не видать. Интересно, каково им видеть прилетающие из белого марева остатки милого зверька? О, внутри все одинаково противны и страшны. Что таит в себе темнота? Что таит в себе дым? Что прячется в сердце у каждого человека?

Действительно хочется знать об этом?

Отредактировано Game Master (2013-06-17 16:39:40)

Кьюбей не спешил являться вновь на поле боя. Разумеется, его поврежденное тело было заменено на новое, и он мог объявится в любой миг, но странный зверек занял наблюдательную позицию в на небольшом расстоянии от не поделивших его труп волшебниц. Зато напавшая волшебница была ему явно знакома... Пока противница Мами бросалась обидными словами и ушами, а Такане держалась за лицо, Кьюбей телепатически передал блондинке сообщение:
" - Ее зовут Шизури и она опасна, Мами." Никаких эмоций, будто на зверька не нападали только что. Инкубатор не беспокоился ни за Мами, ни за Такане, его словно и не интересовало происходящее. Могло сложиться впечатление, что зверек намеренно привел агрессивную волшебницу к девочкам, но это было не так. Все было гораздо сложнее...

-Кто я? Ты спрашиваешь, кто я? - Раздался голос из дыма и через секунду на свет показалась его обладательница. Выглядела она нелепо: сероглазое заспанное чудо, одетое в красный костюмчик волшебницы, на плечах висел Х-образный пояс, увешанный гранатами, а на ногах огромные сапожки не по размеру. Рукава костюма явно были ей велики, скрывая пальцы, зато юбка была сверхкороткой, словно сошедшей с аниме "Сейлормун". Сама девчушка ну никак не походила на опасного противника, достаточно было взглянуть на выражение лица европейского типа. Могло создастся впечатление, что она глупенькая, но в серых глазах горела искорка ума и дикой, невообразимой боли.
-Я скажу тебе кто я. Я - такая же волшебница как и ты, обманутая в свое время этим мерзким белым уродом. Из-за его нелепого желания погибли мои родители, а я даже отомстить и мне могу. Тебе же нравится быть волшебницей?  Упиваешься силой? Почему бы тебе не оторвать мне голову за ранение твоей подруги?
Девчушка сорвала с ремней две гранаты и взвесила их в руках. Затем она посмотрела на пришедшую в себя Такане, посмотрела безразлично и в тоже время на лице промелькнуло нечто вроде сочувствия.
-Лови. - Одна из гранат полетела прямо в руки Такане, смешно кувыркаясь в воздухе. - Не бойся, она не взорвется пока я не за хочу. Подержи пока у себя, вздумаешь выбросить - будет "boom" и тебе будет очень больно.
Девчонка переключилась на Мами. Холодный взгляд не сулил блондиночке ничего хорошего.

Все тело было каким-то ватным - Такане не была полностью обездвижена, но любое телодвижение давалось с трудом. А дождь, тем не менее, продолжал идти, мир продолжал вращаться, а волшебницы продолжали разговаривать о непостижимых для обычной девочки-подростка вещах. Все продолжало свое движение вперед, к неизбежному концу и новому началу, лишь небольшое тельце, завернутое в темную одежду, валялось на земле, израненное и обиженное, не способное активно передвигаться самостоятельно. Эномото сейчас напоминала дерево, в которое во время грозы попала молния, - вроде бы вода, падающая с неба, обновила все, с чем взаимодействовала, а вот скромному серому деревцу не повезло. А может дело не в везении? Может это все карма и эта невысокая девочка - олицетворение наказания свыше? Какая глупость, как, впрочем, и все, о чем она сейчас думала в этот момент.

Страх отступил, осталась только обида. А внутри подавленного разума все было по-прежнему - тихо, размеренно, в меру однообразно и одиноко. "Неужели можно быть размазней настолько?" продолжало раздаваться эхом в глубинах подсознания. "А ведь я была права... Я могу встать, но не могу, потому что..." -мысленные размышления о собственной никчемности зашли в тупик. Если Эн не боится умереть от рук маленькой, но жестокой девочки, такой же обиженной и, возможно, одинокой, то в чем тогда причина этого ступора?

Лицо было отвернуто от всего происходящего, взгляд был устремлен в стену здания, старого и серого. Вокруг было так пусто, этот район казался оставленным позади, будто все, кто тут жил просто взяли и оставили свои дома, променяли их на более новые и уютные. А как иначе? Если человек становится бесполезным, теряет свою индивидуальность или же ценность, если перестает нравится окружающим, то почему бы просто не оставить его в одиночестве? Одиноким людям, у которых когда-то были друзья и близкие, свойственно поддаваться влиянию своей изоляции, деформироваться и учиться подстраиваться под других, потому что быть одиноким - страшно. А Такане, по всей видимости, так этому и не научилась, а потому сейчас она лежала на земле, тупо уставившись в холодную бетонную стену и размышляя над тем, чем когда-то служило это здание.

Апатия взяла верх над всем. То, что где-то поблизости приземлилась граната, которая могла запросто разорвать ее на маленькие кусочки и то, что родителям как-то придется объяснить, откуда у девушки ожоги... Даже то, станет ли она волшебницей - все куда-то ушло, было стерто и напрочь искоренено и забыто. "Может если я притворюсь мертвой, они оставят меня, а я как-нибудь доберусь до больницы и никогда больше об этом не вспомню?"

Не было бы волшебниц, не было и ведьм? О чем она говорит? Дальнейшие слова Кьюбея мало что разъяснили, но отчего-то успокоили ее - скорее всего, лишь из-за того, что то говорил знакомый голос, голос существа, которому она доверяла уже много времени.

-Разберешься с ним?

Мами встревоженно вскинула голову, после чего нахмурилась.

-Есть ли вы этом смысл, Шизури-сан? Ты несколько минут назад разорвала своей гранатой Кьюбея на кусочки, но он смог вернуться. Или ты готова тратить свою жизнь на бессмысленную, бесконечную погоню? Разве так нужно мстить?

Томое догадывалась, что без драки, скорее всего, уже не обойтись. Ситуация накалялась с каждой минутой, и последнее слово, видимо, осталось за Такане, которая должна была загадать желание. Бедная девочка, как же сильно ей досталось...

-Ты говоришь, что из-за Кьюбея страдают люди, но единственный, кто здесь и причинил кому-то вред, так это ты.

Большой палец снова скользнул по прохладному колечку, в котором Мами искала уверенность. Все должно закончиться хорошо, она не позволит иначе - ведь она Волшебница, которая призвана следить за порядком. Но слова, сказанные противницей в начале, все никак не давали покоя. Что же они значат, как связаны ведьмы и волшебницы? Мысли остановились вдруг на самоцвете души, который темнел, когда Томое сражалась слишком долго. Черный, черный... Черный цвет поглощает яркое янтарное сияние, а что будет, когда тьма переполнит соул гем? Шепотом, тихим, медленным, Мами посреди опасного момента обращается к Кьюбею.

-Что она имела в виду? Что значит "не было бы волшебниц - не было бы ведьм"?

Белёсый зверёк развернул свою мордочку к своей преданной стороннице. Вместе они разворошили не одно ведьмино гнездо, привнеся свою малую толику в борьбе с вечной энтропией. Любил ли зверь её? Уважал ли? Нет. Всё это были эмоции. Любимая кукла, лучшая отвертка в наборе или наиболее удобный ноутбук – вот суть взгляда красноглазика на человека, что всю свою «не жизнь» посвятил Его делу.
- Мами-сан, - полилась в голове песнь зверька, проходя по нейронным потокам в головах девушек. Голос, что заползал в душу, - Шизури отчасти права, - шокирующее заявление всё тем же бесстрастным тоном пролилось из его навечно запечатанных уст.
- Любая волшебница рано или поздно становится ведьмой, если отчаянье охватывает её, - его голова забавно наклонилась на бок, - поэтому те волшебницы, вроде Шизури-сан, что сейчас полны ненависти, скорби и боли, зачастую меняют сторону боя, переставая сражаться.
Капкан расставлен. Где-то в глубине души «Кубушек» был рад тому, как ловко он расставляет сети. Впрочем, радость это скорее описывалась бы не столь довольством, сколь простым проставлением галочки напротив строчки «success».
Малютка Таканэ подала свой голос, выползая из лабиринта мыслей, отклеивая себя от «Шизы», делая глоток реального, столь освежающего в этот весенний день воздуха.
Словно Дьявол, что давно преследовал монашку, Кьюбэй с нетерпением ждал, когда с губ слетит заветная мольба, что вывернула бы наизнанку мир, закручивая его в петлю.
- Эномото Таканэ, - раздалось в головах всех собравшихся, - Добро пожаловать в ряды волшебниц, - его маленькие белые ушки потянулись к спине, лежащей на животе девочки, вытаскивая наружу яркий, сияющий в вечерней тьме самоцвет души из нутра малютки, да облачая его в форму «яйца Фаберже». И было уже не важно, разорвется ли граната, что аккуратным зеленоватым камнем лежала у рук Волшебницы. Стрелка часов, всех часов мира, прошла еще один неспешный шажок вперед, чтобы потом остановиться и заплясать назад, заставляя весь мир, каждую его частицу двигаться в причудливом танце реверсии. И Таканэ видела то, как она поднимается с ног из грязи и луж, как плоть в волшебном «исцеляющем» свете взрыва гранаты возвращается на место вместе с волосами, как яркую вспышку вместе с дымом и взрывом засасывает в гладкую скорлупку боевой гранаты, да то, как она неспешными шагами идет задом наперед, воркуя с Мами. Лишь одна деталь была не такой как прежде – маленькое кольцо с камешком цвета души Эномото теперь украшало её палец.

Сияние на секунду ослепило беспомощную Такане, поставившей для себя цель перестать быть размазней, быть жестче и агрессивнее. Не было смысла проводить очередную беседу с собственной головой, пора бы уже и действовать. Дрожащая бледная рука потянулась навстречу свечению, после чего оно на секунду погасло. "Красное," -тихо доложила себе Эн, наконец как следует приглядевшись. И вот в правой руке она уже держала заветный предмет. Ну и что, что станет ведьмой; ну и что, что будет больно - главное, что сейчас все возвращается назад, к стартовой линии, назад в прошлое.
Странный предмет, смутно напоминающий яйцо Фаберже, который Эномото крепко сжимала в руке вдруг исчез, перевоплотившись в кольцо на пальце. Прямо на глаза несчастной девчушки время было повернуто вспять, даже боль в грудной клетке не могла испортить этот момент.
И вот она стоит напротив того самого места. "Времени мало, нужно что-то придумать!" -вопило во всю мощь подсознание. Застывшая на месте Такане с раскрытыми настежь глазами выглядела очень странно, учитывая то, что буквально секунду назад ее руки болтались над землей, а теперь одна из них неожиданно оказалась в кармане. "Что мне делать, что мне делать?" -голова разрывалась от шаблонных мыслей, словно земля от гранаты, брошенной той девочкой. Времени оставалось все меньше и меньше, все меньше и меньше. У Эн был лишь один выход - перевоплотится в волшебницу и как-нибудь поразить то самое место, из которого прилетит граната. Опустив голову, бледная от ужаса девушка выдохнула и вытащила руку из кармана, приложив ее к своей щеке, взрываться снова ей как-то не хотелось, да и Мами ей было жалко, хотя кто кого еще должен был пожалеть. Красная точка посередине кольца блеснула и яркая линия света линия растянулась горизонтально на несколько сантиметров вперед и назад. "Надеюсь, что мне повезет," -с какой-то тоской подумала Такане, перевоплощаясь в волшебницу. Хрупкое бледное тело окружило ярко-красное сияние, после чего она совершенно неожиданно предстала перед окружающими в довольно странном наряде - короткое белое платье, поверх которого был надет черный плащ с ярко-красной подкладкой с широкими и длинными рукавами, черные туфли на небольшом каблуке, над которыми крест накрест почти до самого колена поднимались черные ленты. Разглядывать себя не было времени, нужно было в срочном порядке всеми средствами палить по укрытию маленькой надоеды, но чем? Оружия в руках не оказалось. Все происходило настолько стремительно, что посторонний зритель вряд ли бы уловил всей сути происходящего на его глазах.
Руки, прежде скрещенные на груди, опустились вниз, после чего из рукавов выпали и вонзились в мокрый асфальт шесть двуствольных ружей - по три из каждого рукава. Эномото никогда раньше не стреляла, но хотела получить именно такое оружие (может быть будучи пораженной Томоэ?). Резко выхватив одно из ружей, она старалась попасть в то самое место как можно быстрее. Три выстрела и ружье растворилось, в руках остался только красный туман. Такане взяла в руки другое ружье с мыслью о том, что нужно стрелять как можно больше, ибо стрелок из нее никакой, ну а так может быть она сможет задеть свою цель. Еще три выстрела. Еще одно ружье и еще три выстрела. Осталось всего три экземпляра. Сердце колотилось на повышенных скоростях, было как-то подозрительно тихо. Нормальный человек бы неодобрительно цыкнул - "Хватит тратить патроны!", мысль о том, что ее оружие ограничено в количестве не давала ей покоя. Было страшно, потому что всю проделанную работу она выполняла очень быстро, наверняка повергнув свою светловолосую спутницу в шок.

Ну вы знаете, как это бывает. Ты спасаешь девчушку от ведьмы, она приходит от тебя в восторг, излучает вдохновение, на следующий день вы встречаетесь, делаете заказ, обсуждаете желание, вываливаетесь из кафе, плюнув на заказ, а потом девочка, которую ты вдохновила, перевоплощается, высказывает восхищение тобой с помощью похожего оружия, и начинает стрелять.

Мами, мягко говоря, растерялась. Почему она не замечала кольца во время разговора? Стоп. Если подумать, Томое вообще больше интересовалась разглядыванием глаз Такане, легкомысленно не обращая внимания на ее руки. Да, конечно же - все эти разговоры были забавной прихотью. Мами хмыкнула, наклонив голову набок - забавная ты девушка, Эномото.

В общем, все правда было забавно, пока брюнетка не начала стрелять. Тут уж Мами пришлось нахмуриться, потому что вот это она никак себе объяснить не могла, не находя новых натянутых объяснений. Ее разум, испытав на себе перемещение во времени, легко принял правду с притворством Эномото, но сил увидеть что-то ясное в все не заканчивающихся выстрелах у Томое не находилось. Девушка только шагнула к своей "подопечной", вытягивая руку. С губ успело сорваться "Что ты дела...", когда перед ними появилась другая незнакомка. Почти миниатюрная, настоящий ребенок, вся в крови, вытягивает вперед - быть того не может! - самоцвет души. Рефлекторно рука Мами дернулась от Такане к лицу блондинки, прикрывая рот, но, когда девочка впереди рухнула на асфальт, волшебница рванула к ней. Она отскочила от соул гема, скорее инстинктивно, чем из спокойного нежелания случайно разрушить его, наступив, и упала на колени, упершись в землю. Встревоженный взгляд был обращен в сторону Эномото.

-Такане-сан... Такане-сан, зачем ты сделала это?

Тихий хруст, словно треснуло стекло, раздался совсем близко. Самоцвет души, который так осторожно несла девочка, покрывался трещинами, наполняясь тьмой. Натренированное тело Мами быстро напряглось, ведомое интуицией, также усилившейся за долгие годы расправ с ведьмами. Она понимала - сейчас случится что-то, что-то плохое, опасное.