Безграничное сиреневато-голубое небо все больше темнело, становясь похожим на черничное желе, а по нему плыли белые и оранжевые, кое-где и рубиново-алые облака. Вечер был очень красочным. Блики заходящего солнца, машинных фар, уличных фонарей и гирлянд, украшавших витрины кафешек и магазинов отражались в стеклах. Порой рикошетом. Яркий свет слепил. Проносились мимо люди на своих двоих, на машинах, велосипедах, проезжали трамвайчики. Слышались голоса и звонки, веселые и не очень...
Слишком много... много людей, домов, транспорта. Огромный город, город будущего с его стеклянными почти совсем прозрачными небоскребами... Лондон никогда не сравнится с Митакихарой! А уж о деревушке, где Норман жил раньше - и говорить нечего.
Вот его тощая фигурка в джинсовых бриджах и черной ветровке, с накинутым капюшоном, какими-то нервными дергаными шагами, как у сломавшегося робота, движется по городу, все больше удаляясь к окраине. Смешение запахов, вспышек разноцветного света слепят, кружат голову. Он уже очень устал, и идет по инерции. Давно он не видел ведьм, давно никого не побеждал. Силы на исходе, соулгем начал затягиваться изнутри грязновато-зеленой тьмой. Пока только немного пятнышек. Но если он не найдет зло, не победит и не получит награду - он станет таким же... он будет нести боль и отчаяние людям, волшебницам и стражам, таким, как он...
Он идет сквозь толпу, заткнув уши наушниками и, как ни странно, пританцовывает. На самом деле, его тело так устало, и не слушалось, было похоже на воздушный шарик, поэтому и ходил он, подпрыгивая и иногда кружась. Мелодичная музыка поощряла его слегка неуклюжие и одновременно в чем-то виртуозные движения - The Cinematic Orchestra - Arrival Bird, вот что он слушал. Подставлял бледное, чуть веснушчатое лицо ветру, и он чуть шевелил челку. Люди не обращали особого внимания на чудоковатого мальчика, и он на них тоже.
Наконец, своими пританцовываниями, мальчик добрался до самых укромных уголков города. Люди будто растаяли, и он остался наедине с собой. Почти совсем стемнело, красных, оранжевых бликов стало все меньше, лишь на фиолетовом бархате поблескивали серебристые точки звезд. Норман взялся за поручни моста, откинулся назад спиной и запрокинул голову, приоткрыв рот. Так он смотрел в небо довольно долго. Капюшон постепенно свалился, освободив черные лохматые космы мальчика. Вскоре он устал так полулежа висеть, руки затекли. Он отошел от края моста и сел на скамейку отдохнуть, потянулся, а потом достал из-под ветровки кольцо, одетое на веревочку. Преобразовав Самоцвет в полную форму, мальчик стал долго-долго неотрывно всматриваться вглубь миниатюрного моря, в его стеклянной оболочке. По морю растекались нефтяные пятна...