- А-а-пчи!! – Шмыгнув носом, Юки утёрла свой маленький носик коричневым рукавом пиджачка и зябко поёжилась.
Глянув в очередной раз на свой самоцвет души, мерно испускающего кроваво-красное сияние, она была вынуждена признать, что потеряла свою цель. Было обидно, холодно и как-то необычайно тоскливо этой ночью. Пустые окутанных туманом улицы выхваченные искусственным холодным светом уличных фонарей отзывались эхом на каждый её шажок и вздох. А слепые окна тускло отражали свет уличного освещения, следя пристально за маленькой светловолосой девочкой с золотистыми глазами. Мир казался заброшенным, а сама Юки каким-то совсем не вписывающимся в него, неуместным персонажем.

Засунув руки в карманы пиджачка, волшебница, упустив взгляд себе под ноги, направилась прочь. Ей хотелось сейчас выйти куда-нибудь, где был хоть кто-нибудь. Услышать шум моторов и шелестящих по мокрому асфальту шин машин, топот чужих ног и голоса тех кому они принадлежали – почувствовать что этой морозной ночью мир не умер в тайне от неё, и где-то всё ещё кипит жизнь, даже в столь поздний час.
Сейчас Юки жалела, что так и не прислушалась к совету своей подруги из школы если не обзавестись плеером, то хотя бы брать с собой наушники от телефона. Песня другая наверняка бы сейчас быстро разогнали обволокшую девочку меланхолию, пусть та и не была заядлым меломаном, да и вообще к удивлению многих своих сверстниц жизни себе не представляющих без музыки, дышала к этому повальному увлечению современного молодого поколения ровно.

Улицы сменялись одна другой, и где-то впереди замаячило движение и ум ночной жизни. Ещё пару переулков и Юки выйдет к своей цели – в оживлённый центр города. Найдёт ночное кафе, согреется тёплым чаем, пройдётся бесцельно по парочке здешних заведений. Если Идзаёи не подводила её память, то на карте, когда она исследовала этот район, где-то здесь должен был быть игровой зал. Пусть сегодня отвести душу на ведьме не получилось, так хоть оттянуться на цифровых болванчиках, попутно разбив в пух и прах рекорд местного игрового гуру. Что бы не зазнавался и не расслаблялся.

Оставалось совсем немного. Лишь миновать преградивший дорогу парк и улочку за ним. Волшебница смело ворвалась в окутавшую скромный уголок природы и детского веселья тьму. Она чувствовала мир вокруг себя, как если бы у неё был пресловутый третий глаз, и ничуть не боялась запнуться об оставленную кем-то игрушку или обняться с холодным металлом опор слегка поскрипывающих качелей. Лишь появившейся у неё на пути персонаж, слегка насторожил девочку. Идущий ей на встречу незнакомец казалось, был в стельку пьян – ноги его не держали совсем. Шатаясь, кое как переставляя свои ноги, незнакомец просто неизбежно должен был вот-вот навернуться распластаться на узенькой дорожке или около неё. Что и произошло.

Устало вздохнув, Юки направилась прямиком к телу, что бы проверить, как оно и кого ей вызывать: полицию или медиков, а может сразу парней с чёрными мешками и скорбными лицами. Лишь подойдя в плотную, Юки поняла свою ошибку. Ведь передней, или точнее у её ног, был не местный любитель напитков покрепче или аутсайдер по жизни заливающий горе спиртным, а девчушка вряд ли старше её самой. Немного помявшись с ноги на ногу, Юки опустилась рядом и дотронулась до мирно сопящего существа, с удивлением обнаружив на его щеках липкую планочку ещё не успевшей засохнуть крови. Собравшись с мыслями, волшебница применила простенькое заклинание, что бы узнать насколько всё плохо. И ещё больше удивилась, почувствовав чужую магию. Чужой самоцвет пульсировал в такт её собственной магии, выдавая в растянувшейся на лужайке парка девочке такую же волшебницу, как и сама Юки.

Оставлять её так было нельзя, но и что делать Идзаёи сразу не нашлась. До дому было далеко, её дома она не знала, обратиться было не к кому, а звонить медикам - волшебница сразу решила, что это плохая идея. То что происходит в мире магии, должно оставаться в мире магии. В том же что девочку отделал не какой-то хулиган из подворотни, а ведьма, ну или другая волшебница, Юки не сомневалась. Встав и оглядевшись, она попыталась понять, как устроен парк, и вскоре нашла в нём укромное местечко, где можно было поколдовать над измочаленной кем-то тушкой. Подхватив бесчувственное тело под мышки, маленькая Юки, словно Джек-Потрошитель потащила свою жертву в глухой уголок, где разожгла пару фонариков Джека и принялась магией сращивать и заживлять разодранную в жестоком поединке плоть златовласой девчушке, надеясь, что та вскоре придёт в себя.

Магия красноватым сиянием лилась на покалеченное тело, возвращая ему прежнюю целостность. Исчезали раны и царапины, вправлялись кости, пропадали подтёки и синяки, оставляя лишь разводы засохшей крови на коже и тёмные пятна на безнадёжно испорченной одежде. Юки сосредоточившаяся на лечении чужого тела, и не сразу заметила, как на лице девочки заиграла измученная улыбка. Лишь когда она раскрыла глаза и шевельнулась, Хэллоуинская «ведьмочка»  поняла, что незнакомка пришла в себя.

Она как-то слепо шарила взглядом вокруг, ни на чём его не задерживая и не фокусируя его, словно ничего не видела перед собой. Подумав, что у волшебницы могли оказаться повреждены глаза, Идзаёи склонилась над её лицом и прикоснулась осторожно к вискам незнакомки, но с глазами оказалось всё в порядке. «Может быть, шок?» - подумала Юки в растерянности. Ей было тяжело и не привычно работать не со своим телом, в котором ещё в придачу пульсировала чуждая ей магия. Но вот девочка протерла глаза и наконец, смогла разглядеть Юки, остановив взгляд на её лице. Из пересохшего горла вырвались слабый смешок и хриплые слова благодарности. «Точно, шок.» - Заключила Альбинос глядя на улыбающуюся златокудрою девчушку, и кивнула ей в ответ со словами, не уверенная до конца, в состоянии ли она понимать её:
- Полежи ещё немного. Я скоро закончу. – Попросила она больную. Потёрла ладошки, и приложила их к ещё не залеченной ноге.
Кольцо на левой руке вспыхнуло тёмно-красным светом, и он, разросшись, как будто был материальным, словно спрут обхватил больную конечность.
- Постарайся расслабиться. – Прошептала Юки, почувствовав возросшее сопротивление её вмешательству с приходом в сознание девочки. И что бы немного отвлечь её, представилась и начала расспрашивать. – Я Юки. А тебя как звать?

Она спрашивала о том, как она себя чувствует, далеко ли живёт, и что с ней случилось и почему, сама не попыталась хотя бы немного себя залатать. А в голове в это время проскользнула пугающая мысль, что волшебница встала на грань, за которой лишь мрак, страх и вечная злоба обратившихся в ведьм, и потому-то она не могла воспользоваться магией и была вынуждена в таком состоянии искать себе убежище. С этой мыслью, Идзаёи как бы невзначай осматривая тело своей пациентки коснулась чужого самоцвета, он был истощён, но к облегчению светловолосой, в нём не было того тёмного семени, что губили души волшебниц. Можно было вздохнуть спокойно, и послушать, что она расскажет о себе, пока  магия аккуратно делает своё дело.

Юки чуть покраснела. Редко она слышала, что бы кому-то нравилось её имя. Чаще люди просто принимали это к сведению и всё, как название какого-нибудь простого и обыденного предмета, который просто нужно как-то называть для удобства. Да что уж говорить, и сама Идзаёи не видела ничего такого в её собственном имени, что заслуживало бы внимания к нему, и уж в тем более какого-то восхищения. И оттого такой простой и мимолётный комплимент звучал как-то особо тепло и неожиданно приятно в устах улыбающейся девочки, мирно созерцавшей выдавшееся сегодня особо тёмным ночное небо.
Она была не очень разговорчивой, избирательно и скромно отвечала на вопросы хэллоуинской волшебницы. Но уж за это корить её Юки не могла. Возможно, и даже скорей всего так и было, эта волшебница не так давно едва не распрощаюсь с жизнью, отдала все силы и натерпелась немало боли и, наверное, страха. Не каждый захочет об этом рассказывать даже самым близким, не говоря уж о первой встречной, вновь всё вспоминать и переживать в своём рассказе. Кто-то же, просто не может признаться в том, что терпел неудачу, страдал и был не достаточно силен. Людям тяжело признаваться в таких вещах, даже если хочется. Идзаёи и не настаивала. Она продолжала заживлять неспешно тело девочки, пока та вдруг не завошкалась, и не без труда, приняла сидячие положение.
Идзаёи с растерянностью посмотрела на протянутую руку и аккуратно, словно боясь, что от её прикосновения та рассыпаться в прах пожала её, так же растеряно отвечая на приветствие:
- Очень… приятно... Хината.
Юки почувствовала себя как-то неловко, не уверенно и отвела взгляд в сторону, сама не понимая почему.  Машинально её рука, прощупывая и заживляя раны, продолжала идти по ноге к бедру, задержавшись на нём на несколько секунд, и дальше к животу, и груди. Она чувствовала её тяжелое дыхание, стук сердца, чуть сбивчивый, это вернуло её разбежавшиеся, словно тараканы застуканные хозяйкой с тапкам на кухне, мысли к делу и сияние её магии усилилось, разливаясь теплом по груди девочки. «Почти закончила» - отметила она общее состояние своей пациентки, о чём и сообщила:
- Ещё немного потерпи, может немного жечь и колоть. Лекарь из меня не очень приятный… - Юки решила хоть чем-то разбавить свою неловкость, говоря о чём угодно лишь бы не молчать как пень, – собственную боль легко унять, и делать с телом все, что нужно, что бы быстро восстановить его, а вот с другими не так легко, чуть перестараешься и могут подумать, что убить пытаешься.
Идзаёи улыбнулась, пытаясь сделать, так что бы её слова звучали не очень серьёзно и не принуждённо.
- А ты где учишься? Мне кажется я раньше тебя видела… нет? - Волшебница коснулась кончиков золотых кудрей девочки, она пыталась припомнить всех кого встречала в последнее время с столь ярким окрасом волос в школе, но как на зло, память сегодня решила взять отпуск, и Юки кроме одноклассницы и близко не бывшей похожей на Хину, никого не вспомнила.

- Средняя?.. – Задумчиво переспросила Юки, словно всё ещё сомневаясь, а после с лёгким сожалением покачала головой. – Тогда вряд ли мы могли пересечься.
Свет волшебства погас, и Идзаёи критически осмотрела сидящую девушку. Ей казалось, что она закончила, и все белее менее серьёзные, да и не особо серьёзные повреждения тоже, она залечила. А если что и осталось, то лишь какой-нибудь сущий пустяк. Тем не менее, Юки недовольно хмурилась.
- Джек! Свет! – В её голосе послышалась нотка недовольства своим напарником, что видимо от отсутствия необходимости что-нибудь взрывать, притих и норовил вздремнуть совсем потухнув.
В тот же момент, безмятежно светившийся тусклым светом фонарик-тыковка, с ворчанием прибавил огоньку, язычки которого стали вырываться через его вырезанную в тыкве рожицу и открытую верхушку. Свет выхватил из полумрака то, что смущало светловолосую волшебницу – запачканную от близкого знакомства с землёй и кровоточащих ещё совсем недавно ран. Это в сочетании с странный для Юки выражением лица её пациентки и разлохмаченными волосами, придавало ей какой-то ошалевший видок. Идзаёи еле сдержалась, что бы не засмеяться и прикрыла рот ладошкой, давя подкативший смех.
Справившись с собой, она пару раз махнула рукой, призывая девочку встать с прохладной земли:
- С лечением закончено, - объявила она, - теперь осталось лишь привести тебя в божеский вид. Давай-давай, вставай. – Юки взяла Хину за руки, что бы помочь ей встать. Её ладошки были до ужаса холодными, и Юки подумала, что её надо будет отвести куда-нибудь погреться потом, и выпить что-нибудь горячего, пока та не обзавелась простудой.

Сопротивляться помощи девочка не стала и, ухватившись покрепче за маленькие ручки светловолосой волшебницы, поднялась на ноги. Юки внимательно проследившая за её движениями, довольно отметила про себя, что коль та, скрючившись от боли, не рухнула обратно, то она всё сделала правильно.

Хине тем временем на месте не стоялось, она уже норовила куда-нибудь с рулить с новой знакомой, и даже была готова оплатить расходы. Юки подумала, что маленькую благодарность она таки заслужила, к тому она и сама хотела проследить за тем, что бы горе охотница хотя бы отогрелась где-нибудь. Раз уж брать опекунство над ней сегодняшним вечером, так доводить дело до конца.
- Да, конечно, я не против, тут недалеко, по ту сторону дороги от парка, - Идзаёи не сводя глаз от испачканной одежды, махнула рукой, в сторону магистрали маячившей за парком, - как раз должно быть подобного рода заведение… - а после потёрла ручки, - только один момент…

Волшебница невинно улыбнулась и прикоснулась к Хине, по телу которой вдруг пробежала волна дрожи, и Идзаёи тут же убрав руку, отступила на шаг назад, любуясь своей работой в виде чистенькой одежды Хины. «Хорошо быть всё же волшебницей способной до неузнаваемости менять мир. Можно заниматься, чем хочешь, хот мед сестрой стать, хоть портной. Плотник или строитель? Запросто! Возможно всё. Лишь бы семена не кончались…» Юки была довольна своим маленьким добрым делом, сделанным для практически не знакомой ей девочки. Её ещё недавно мрачное и тоскливое настроение заметно приподнялось. Юки даже не смутила завертевшаяся в голове мысль, что возможно как раз из-за этой волшебницы, ей и не удалось получить очередное семя бед в свою коллекцию. В постоянных драках меж собой и охотах на ведьм, эгоистичном использовании силы лишь для себя, они, волшебницы, частенько забывают для чего на самом деле нужна сила магии, и какого её единственно правильное применение.

- Вот теперь можно идти. – Заключила Идзаёи, подняв тыковку заинтересовавшую девочку с земли. Джек немного утихомирил пламя внутри себя, что бы не обжечь хозяйку. – Нравиться?
Тыква вдруг резко уменьшилась до небольшого светящегося брелка, который волшебница протянула Хине.
- Бери. Сгодиться как фонарик или руки погреть в холод.

Кристалл Семени Бед поигрывал тенями в своём нутре, лежа на маленькой ладошке альбиноса, с лёгким удивлением, отражавшемся в её янтарных глазах, смотревшей на неожиданный подарок, или вернее сказать – плату за ту толику доброты и заботы, что проявила Идзаёи к читай чужой для неё волшебницы. «Значит, всё-таки она у меня увела ведьму» - отстранёно подумала она, сжав свежий, чёрный, колючий кулочнчик в бледной детской ручке и посмотрев в вслед засеменившей в сторону магазина девочки, словно пытающейся от неё убежать.

Буквально в два прыжка Юки нагнала её и сравняла с ней темп шага, немного застенчиво улыбнувшись странной ночной охотнице, она протянула Хине её честно заработанный кусочек чёрной магии, голодный до чужих страданий и тёмных переживаний, которыми так охотно делились волшебницы с подобными ему, что бы сохранить чистоту собственной Души. Так низко и подло, безответственно и жестоко – перекладывать на и без того скинутое в бездну отчаяния и злобы создание собственные проблемы, страхи и боль. Так по-человечески эгоистично.

- Не стоит так беспокоиться, Хината-сан, для меня это совсем не трудно и не затратно, всё-таки, менять мир моя... специальность, и самая сильна сторона моей магии.– В тёплом голосе маленькой светловолосой волшебницы скользнули еле уловимые нотки гордости. – Так что если вы нуждаетесь в семени, вы ведь наверняка в нём нуждаетесь, вам лучше его оставь его у себя, с меня хватит, и просо, если вы мне составите ещё немного компанию на этот вечер. Он у меня, признаюсь, выдался не очень радужным.

На лице Идзаёи скользнула тень грусти и она отвела взгляд от собеседницы опустив его на тёмную дорожку, Хината наверное и не заметила, как Юки немного скорректировала их путь, выведя на тропинку. Впереди слышались уже отчётливо движение стальных колесниц. Ночь, а по главным дорогам всё так же движется нескончаемый поток автомобилей, пусть и ставшим заметно менее плотным. Приближающийся с каждым их шагом свет уличных фонарей и ярких неоновых, игравших тёплыми и яркими красками вывесок ночных заведений, всё смелей отбивал ночной сумрак окутавших девочек в не освященном парке.

- Не уверена… - тихо ответила Юки, кисло улыбнувшись своей собеседнице, и вновь опустив взгляд себе под ноги, повторила едва слышно, - совсем не уверена.
Белая волшебница вздохнула и замолчала, не став продолжать и рассказывать о том, в чём же она не уверена, своей светлой как солнышко и бестолковой как ветерок знакомой. Ей совсем не хотелось делиться своими переживаниями и изливать душу. Юки всегда было легче хоронить тяжкие мысли и неодолимые сомнения в самой себе, оставляя их в тайне от мира перед которым представала этаким не сгибаемым титаном, маленьким, скромным, но титаном, твёрдой поступью шагающего к своим каким-то целям в согласии с собой, совестью и пресловутыми идеалами. Вот и сейчас… неумолимо приближается день, когда сильнейшая ведьма известная Идзаёи обрушиться на город, и ещё раньше час, когда ей предстоит схватиться одной с волшебницами, что так жаждали пришествия этой беды, что так ненавидели мир, что дал им жизнь, и людей, среди которых жили. И эта встреча не будет пусть жаркой, но всё же безобидной дискуссией за круглым или не очень столом. Юки придётся убивать. Она это знала, она точно знала, чем всё это закончиться. Ещё с её первого столкновения в недостроенной башне с девочкой в желтом пончо.
Что бы сказала ей Хината, если бы её «спасительница» призналась в своих намерениях? Ужаснулась бы и осудила? Поддержала бы? Или может, предпочла бы уйти от ответа…
Может быть Идзаёи и хотелось бы услышать слова поддержки. Хотя бы слова. Но боязнь оказаться непонятой и осуждённой, боязнь того что кто-то поколеблет её решимость, была лучше всякого кляпа, заставляющего лишь невнятно что-то мычать в ответ. Может быть, поэтому она так одиноко чувствует себя последнее время? Сама возвела вокруг себя стены, и заковала сердце и душу в панцирь, от чего так вдруг стало холодно и пусто. И, кажется, во всём миллионном городе не осталось не одной тёплой души, все или мертвы, или отвернулись.
Вопрос Хины внезапно попал в тон мыслей Идзаёи. Она улыбается и ненадолго прикрывает глаза, пытаясь в этот момент для самой себя сначала вновь решить вопрос, на который казалось, у неё всегда был ответ, чёткий и бескомпромиссный.
- Интересный вопрос, – белая волшебница искоса поглядывает на свою спутницу. – Не думаю, что на него есть однозначный ответ. Как всегда, всё зависит от частностей и деталей. К примеру…
Юки останавливается. Девочки стоят у входа в закрывшийся дневной магазин одежды, у входа которого стоит пара обычных автоматов для раздачи напитков. Волшебница подходит к одному из них, у которого на стекле есть небольшая наклейка изображающаяся кружку с «дымящимся» кофе. Она прикасается к холодному металлу, выкрашенному красной краской, и большой увесистый агрегат вздрагивает подобно застоному врасплох зверьку, выплёвывая по очереди две пусть и не горячих, как должно быть, но вполне себе тёплых баночки кофеина со сливками. Юки надеется, что её спутница любит кофе.
- Я использовала магию исключительно для себя… - Юки подбирает обе баночки и одну кидает Хине, - и тебя. Фактически украла их и принесла кому-то вред. Человек или люди стоящие за размещением сети этих автоматов не получат с этих напитков ни йены за эти две баночки, да ещё наверняка потратят время и деньги, что бы проверить этот терминал, не взломан ли он или не глючит ли его программа. Однако, если смотреть с нашей позиции, то чем это не их плата за то что мы их, их родных, близких, друзей, и саму возможность вообще вести этот бизнес защищаем от ведьм, тратя на это не мало времени, положенного девочкам в нашем возрасте тратить на совсем другие и куда как более приятные занятия, чем убийство и риск оказаться растерзанной монстром? - Идзаёи разводит руками и пожимает узкими плечиками, как бы говоря, что всё честно получается. – В конце концов, полицейские и служба спасения, и даже военные за свою опасную и не лёгкую работу зарплату и некоторые льготы. Чем мы хуже? Однако…
Улыбка Идзаёи тускнеет и омрачается тенью грусти.
- Пара баночек это ведь мелочь, верно? Но если повысить ставки? Если ты готова ради себя кого-то покалечить, кому-то сломать судьбу или даже убить, пусть не прямо свернув шею кому-то своими руками или скормив ведьме, а как-то косвенно… вряд ли этому можно найти оправдание.
Юки замолчала и открыла свою баночку, сделав пару больших глотков, не отрывая взгляда от девочки и раздумывая над собственными словами.

Хина, похоже, крепко задумалась над словами Юки, вид во всяком случаи, у неё стал отрешенный, а взгляд пустой и одинокий. Волшебница даже немного пожалела о том, что так прямо и бестактно выпалила ей свои мысли, высокомерно рубила с плеча. Хотя, что в них было предосудительного? Идзаёи казалось, что на этот раз она куда как более честно и компромиссно выразилась на счёт извечного вопроса: «если можешь, то имеешь ли право?»
Девочка нахмурилась от этих мыслей о том, отчего же её золотоволосая спутница так вдруг погрустнела от её слов, и проследила за взглядом своей собеседницы, разглядывавшим что-то в дали широкой улицы полной огней, шума и людей.
- Можно купить дорогущую элитную машину представительского класса и наслаждаться ездой не нарушая все мыслимые и не мыслимые правила, усложняя жизнь всем вокруг до невозможности, или даже калеча её, давя пешеходов, – тихо заметила она, покручивая между ладошек полупустую баночку, отдающую лёгоньким теплом ещё не успевшим раствориться в лёгкой вечерней прохладе. – Никто не говорит, что пользоваться магией плохо и она только для драк и охоты. Просто нужно к ней, как и к любой силе, возможности, подходить разумно и с трезвой долей ответственности. Мы живём в мире, где всё и все связаны. Просто надо об этом помнить всегда. Так… будет лучше для всех, и для нас самих, как бы странно это не звучало.
Последние слова были словно выдавлены с силой, словно Юки бы не хотела их произносить, словно не хотела бы связывать со всем ранее сказанным. Да, она говорила об их собственных душах. Душах что были светом заключённым в маленьких хрустальных яичках в золотистой оправе. Ярким светом. У каждого своего, неповторимого цвета и оттенка. Но начинающих быстро тускнеть, меркнуть стоит лишь в них позволить прорости хотя бы небольшому ростку злобы, печали… всего того, что является их полной противоположностью и естеством Ведьм. Они могли не знать этого, не признавать, но не могли изменить самого факта, что стоит им изменить своей светлой изначально душе, и для маленьких волшебниц всё станет кончено, и никакое чудо и магия не остановит стремительного падения в бездну.
- Хина-сан… - Идзаёи шагнула вперёд и задала неспешный темп ходьбы, продолжив их прерванный маленькой демонстрацией использования магии с минимальным вредом для окружающего мира. Она в нерешительности мучила в руках баночку, крутя её и так и этак, не сразу решившись продолжить. - Могу я тебя спросить о кое чем личном?   
Девочка с лёгким беспокойством искоса посмотрела на спутницу, и раньше, чем та ответила, задала «личный» вопрос:
- Как давно ты стала волшебницей... и как это произошло?

Она лишь робко улыбнулась Хине в ответ на её слова о «судьбе», не возражая и не соглашаясь. Юки не верила в судьбу. По крайней мере, в том понимание, в которое обычно облачали это многозначительное, эфемерное и глубокое по смыслу слово люди.
- Вам действительно интересно мое прошлое, Юки-сан?
Девочка продолжает робко улыбаться, смотря на идущую рядом волшебницу в пол оборота головы, и утвердительно кивает. Хина не сразу решается начать, долго настраиваясь, но Идзаёи терпеливо ждёт, понимая, что для большинства волшебниц история их превращения таит глубокие чувства и переживания, далеко не всегда светлые и нежные.
Хината рассказывает, образно, общно, не упоминая не единой конкретной детали, сводя краткий рассказ лишь к сути. Но этого для Юки достаточно, пусть она и не получила желанный ответ про её «возраст».
- Значит, у вас так это случилось… - волшебница отводит взгляд и поднимает его к небу, чёрной бездне без единого огонька. Неоновый свет и яркие огни города, толстое покрывало облаков, укутавшее ночную Митакихару - не давали даже надежды увидеть звёздное небо или одиноко плывущую среди маленьких точек-мальков Луну. -  Кьюбей очень избирателен в тех, кому предлагает «Чудо». Что не история, то в той или иной мере драма. Можно было бы назвать его спасителем, что дарит второй шанс оступившимся или тем кому просто не повезло… пока не ощутишь в полной мере цену невозможного. Эх…
Идзаёи невольно вспоминает собственное «превращение», такое нелепое и глупое, что кажется чей-то неумелой, глупой шуткой. И почему к ней вообще пришел Кьбей? Может быть, просто не успевал выполнить тогда норму и решил заключить с ней контракт для «добора»? Сам Кью никогда этого не говорил, а она и не спрашивала, как и много о чём не спрашивала, живя годы в относительно счастливом неведении и заботясь ли о том, что бы не стать грушей для битья какой-нибудь ведьмы или волшебницы. И она бы не сказала, что сожалеет об этом. А сожалеет ли Хина? Юки вновь смотрит на светлую девочку, внимательно, словно можно было найти ответ в её странной улыбке.
- Хотя… тем, кто оказался на краю, даже такой шанс – подарок. Как думаешь?

- Может быть… - согласилась волшебница, тихо, так что едва ли её могла услышать убежавшая немного вперёд спутница, поспешившая закрыть неприятную тему.  Юки и не настаивала, просто продолжив иди следом, предоставив Хине вести её.
«Наверное, не стоило начинать говорить на эту тему» - она посмотрела в спину девочки, золотые кудри которой едва касались узких плечей и чуть подёргивались лёгкой волной при каждом шаге. «Наверняка на её лице по-прежнему играет эта странная улыбка. Словно маска из китайского театра: вечно улыбающаяся, весёлая и бодрая… приторная. Неужели так и в правду легче? Или она и в правду такая?»
- Хах, а вот и он.
Юки вынырнув из размышлений, остановилась и чуть наклонилась в бок, что бы увидеть из-за спины Хинаты, на что она показывает. Ей в глаза бросилась ярко светящиеся вывеска. Она видела такие множество раз, не было сомнений, что они добрались до своей цели. Что ж самое время. Кофеин немного согрел и притупил недавно проснувшиеся чувство голода, но надолго его едва ли хватит, не говоря уже про то что хлестать подобные напитки из автоматов на пустой желудок было банально вредно, даже для их питаемого магией, и оттого немного более выносливого тела. А ещё говорят, что от приёма пищи заметно повышается настроение, отчего многие праздники и проводиться за ломящимся от еды столом, стимулирующем «уровень веселья», а люди съедаемые тоской, печалью и горем, подсаживаются на «холодильник», что бы «заесть» эту самую тоску, а потом печалятся по поводу набранного веса. Замкнутый круг прямо-таки получается.
«Ну, Хине, пожалуй, не помешало бы немного набрать в весе, без фанатизма,» - кинув оценивающий взгляд на фигуру возвышавшейся над ней на добрый десяток сантиметров девочки, отметила Идзаёи, улыбнувшись собственным мыслям. Сделала шаг в перёд, в бок, подхватила её рукой за талию и слегка прижавшись к ней, чуть подтолкнула к дверям, услужливо разахавшихся в стороны при их приближении.
- Будем красть, или у тебя есть деньги? – Тихо усмехнувшись, в шутку спросила альбинос, памятуя недавно и неожиданно всплывший вопрос гореприключеницы.

Шутки шутками, а Идзаёи было интересно, какой путь изберёт её новая знакомая, и как приведёт свой выбор в исполнение. Слова словами, но именно в поступках заключается настоящая суть человека – так, по крайней мере, считала она сама.
Остановившись неподалёку от входа, и с интересом окинув взглядом прилавки с их содержимым, она краем глаза продолжала следить за Хинатой, отправившейся к продавцу, и судя по её последним словам, не с самыми добрыми намерениями, уж не любезничать и строить глазки точно. Наверное, можно было бы помешать ей, вмешаться, возможно, Нужно было бы это сделать. Ведь не было никаких гарантий, что девочка не переусердствует, и несчастный парень поутру будет отвечать не только за внезапно пропавшие товары, из-за чего его могут не только оштрафовать в соответствии с их стоимостью, а так же ещё и выгнать с работы, но и ещё мог вполне обнаружить себя калекой. Но Юки ничего не сделала, ей хотелось беспристрастно досмотреть эту маленькую сценку из жизни Хинаты до конца, как есть, как было бы без неё. Единственное что она предприняла, так это прислонилась рукой к стене, и её кольцо на пальце полыхнуло красным огоньком, почему-то показавшимся его обладательнице сегодня особенно злым. Волшебница пустила волну магии по комнате и убедилась, что в помещении нет камер наблюдения или какого-нибудь аналога, что могли бы заснять их мордочки и гарантировать в ближайшем же будущем неприятности.
-Хе-хе, вот так, берите все, что вам будет угодно. – Вернулась обладательница золотого самоцвета души, на вид крайне довольная сама собой.
Юки не особо церемонясь, уже жевала распечатанную булку, сидя верхом на остеклённой витрине. На дверях магазинчика висела табличка «closed», а светящаяся на улице вывеска потухла, практически все жалюзи непонятно когда успели закрыться, не позволяя прохожим заглянуть сквозь окна внутрь. Было бы нехорошо, если бы кто-то сейчас зашел в магазинчик и застал их за всем этим безобразием. Казалось, что Юки неплохо разбирается в том... что они делали.
- Вот как значит живёшь, - волшебница откусила небольшой кусочек от булки, тщательно прожевала и проглотила, посмотрев на Хинату. – Чем ты его приложила?

Лёгкая растерянность в ожидании немного другой реакции была так же ясно читаема по её личику, как стихи родного поэта со страниц свеженапечатанной и ещё пахнущей типографией книжки. Ответ же был вновь уклончив, сух по содержанию, и как бы в шутку. Юки уже поняла, что её новая знакомая не особо была склонна отвечать на вопросы касающиеся её непосредственно, чем лишь сильней укрепляла у волшебницы Хэллоуинской Ночи её ассоциацию с актёром носящим странную маску – можешь наслаждать представлением, что он тебе решит показать, но скорей всего никогда не узнаешь с каким выражением лица он сходит со цены и какие мысли роятся за этой вечной улыбкой и наигранной весёлостью.
«Что ж, пусть будет так, моя Арлекина» - Юки улыбается, доедает булочку и спрыгивает с витрины, приземлившись на носочек и делая полный оборот вокруг своей оси, словно на мгновение потеряла равновесие.
- Ещё какие-нибудь способы? – Задумчиво растягивая слова, переспрашивает она, окидывая зал взглядом. – Ограбление магазина я бы с натяжкой назвала развлечением, если честно, не люблю я этого… хотя порой мне и приходится участвовать в чём-то подобном из-за… - Юки предпочитает не продолжать, обрывая себя на половине предложения, - но я предпочитаю по старинке: книжки, прогулки по паркам, набережным, крышам, иногда отрываюсь на игровых автоматах или спортивной площадке, я, несмотря на рост, очень люблю баскетбол… но, в общем-то, времени у меня обычно не так много на активный отдых или… шалости. Ведьмы и школа выматывают так, что потом уже вообще ничего не хочется делать, даже если есть время.
Волшебница-альбинос смущённо шоркает ножкой и виновато улыбается.
- Я вообще человек ленивый, если честно, - признаётся она.
Тем временем волшебная воровка или, если уж вдаваться в частности уголовного права – налётчица, вовсю потрошила холодильник, раскидывая его потроха по полу. Трудно сказать какой в процессе этого дела фрукт, баночка или бутылочка навела её на следующую мысль, но заданный ей вопрос чем-то неприятным и тяжелым застрял в груди светловолосой девочки.
- Да, - голос вдруг стал бесцветным, пара янтарных глаз пристально смотрели на Хину. – Как и то, что этот город её следующая цель. Об этом, наверное, мало кто уже не знает.
«Но защищать его будете вы без меня» - про себя добавила она.
- А что на счёт тебя, Хина-сан? Она считается одной и самых сильных ведьм, когда-либо существовавших. Ты собираешься с ней сражаться?

- Бесполезно? - Идзаёи нахмурилась.
Такое заявление было противно самой её сущности. Как вообще так можно было думать? Особенно им! Волшебницам! Магам, творящим Чудеса, в непонимании возможности которых расписался даже сам Кьюбей, не первую тысячу лет жившего с ними и всё это время и тщетно пытавшегося раскрыть тайну их силы способной нарушить фундаментальные законы вселенной.
Девочка вздохнула и отправилась к другому холодильнику, ещё не познавшему ужасное и опустошающие нашествие под прозвищем «Хината». Аккуратно выбрав из множества баночек холодный напиток с кислым гранатом, она прикрыла стеклянную дверцу, откупорила саму баночку и сделала пару больших глотков, чуть поморщившись и содрогнувшись. Кислый холодок слегка обжёг горло и растёкся по телу, заставив даже кожу покрыться мурашками. Обычно люди добивались обратного эффекта, но ни что так не остужает горячую голову и взбунтовавшиеся сердце с душой (пусть она теперь и заперта в хрустально-золотом флакончике), как банальный холод.
- Ты не права, - девочка смотрела на своё прозрачное отражение в стеклянной дверце, - Вальпургиева Ночь может быть и сильнейшая ведьма на данный момент, но всё-таки она не более чем ведьма, и смертна, так же как и все ведьмы. – Она в очередной раз вздохнула и опустила взгляд на баночку с гранатовым соком, совсем не к месту подумав, что за последний час надулась воды больше, чем организм привык держать в себе. - В одиночку вряд ли кто-то из местных с ней справиться, не отрицаю, но если у вас хватит ума объединить силы, дополнить возможности друг друга, скомбинировать их, то этот бой будет не белее бесполезным, чем охота на наших предков на мамонта. – Юки перевела взгляд с баночки, на собеседницу. – А как ты знаешь из истории, они были в этом, несомненно, опасном и рискованном деле чрезмерно успешны, несмотря на весьма разные «весовые» категории со своим противником.
Юки не обиделась на слова Хины, она не видела в них не упрека, не укола, даже если бы золотоволосая волшебница и вложила в них такой смысл.
- Я всегда любила гулять, – вдруг тепло улыбнулась Юки, странное замечание пробудили в ней свои воспоминания, дышавшие, как теперь ей казалось, беззаботностью и лёгкостью. - Просто гулять в потоке людей, или там где их нет. Как будет настроение. Без цели, без смысла, просто наслаждаясь движением. Странно да? – Усмехнулась она. - Раньше мне за этой хороший нагоняй от родителей регулярно доставался, что впрочем, не отбивало желания на следующий день опять нервы им трепать своим отсутствием неведомо где, прекрасно зная, что будет по возвращении домой. Теперь же… теперь остался лишь один человек которому до этого есть дело. Но он знает... знает, что я больше не гуляю просто так.
Отойдя к прилавку, она поставила не допитую баночку на стол, взгляд невольно упал на кольцо, сверкнувшее на пальце насыщенным красным камнем. Юки вдруг стало интересно, что думает об этом Хината, и кольцо обратилось в самоцвет души.
- Хината-сан, - она подошла ближе и показала ей свою душу, - у каждой волшебницы свой цвет, свой оттенок. Вы когда-нибудь задумывались, почему у вас именно такого цвета самоцвет души?

Юки лишь хмыкнула в ответ, и не стала спорить, вняв невербальному посылу собеседницы явно не расположенной к тому, что бы касаться этой темы. Да и невольно вырвавшийся вопрос из уст Хины, от которого она тут же стушевалась, резво замахав ручками, укором скользнул по нутру, пройдясь по нервам и оттоптав все «болевые точки».
Но она не будет оправдываться. Не перед Хинатой, не перед кем-то ещё. Если весь мир потом решит, что она струсила и сбежала, что белая волшебница, на проверку оказалась столь же гнилой, как её магия, которое впору назвать ведьмовским колдовством… что ж, пусть так и считает. Хина, к примеру, уже всё для себя решила и поспешила забыть.
Рука сжала сияющий самоцвет в золотой оправе. Такой тёплый и хрупкий. Идзаёи по-прежнему смотрит на сбитую с толка её вопросом волшебницу. Казалось такая мелочь, а девочка загнана в угол словно дошколёнок, которого внезапно попросили доказать теорему Ферма. Было бы забавно, если бы речь шла о каком-то абстрактном уравнении, а не о них самих.
- В этом и беда всех нас… - практически прошептала Юки, опустив взгляд на свою сжатую руку, сквозь пальцы которой пробивалось тёмно-алое сияние. – Это ведь эссенция нашей души. Без шелухи вроде: тела, слов, масок. Голая суть нас самих в самом чистом виде… - Юки печально вздохнула. - И даже нам самим нет до неё дела.
Самоцвет обращается в тонкую тёмно-красную струйку дыма обволакивающей безымянный палец и вновь становиться серебряным кольцом, испещрённым непонятными рунами неизвестного, а может попросту давно забытого беспечными поколениями волшебниц и стражей языка, так сильно напоминающего руны ведьм. Юки же явно не собирается продолжать эту тему и развивать свою мысль, оставляя золотоволосой волшебнице право самой дописать недосказанные строки, подобрать для них нужные слова в море значений. И быть может, вскрыть в выстроившемся ряде воображаемых символов новый для себя смысл, что позволит заглянуть дальше, глубже, или наоборот, ослепить и загнать в мрак заблуждений. Если конечно, боящаяся ответов, решиться воспользоваться этим правом.
Но, по крайней мере, на последний вопрос она ответит.
- Я уже говорила, что моя специальность – менять мир. Но это весьма условное и не совсем верное определение моей силы, моей магии. – Идзаёи улыбнулась. – Я покажу.
Низенький каблучок незатейливого ботиночка от школьной формы как-то неестественно громко и гулко стукнул о выложенной традиционно не приметной и гладкой плитке пола. Магазинчик словно вывернуло наизнанку, пожевало, растянуло словно резинку и выплюнуло обратно. Всё вокруг стремительно менялось, искажалось, оживало и приобретало не самый дружелюбный, мрачный, и местами даже невозможный вид. Юки подхватила мимо пробегающую грушу, не так давно безжалостно выкинутую на пол. Та недовольно пощёлкала клешнями и скрутила спиралькой отросший сегментированный хвост увенчанный жалом. «Существо» воняло гнилью, было покрыто какой-то непрерывно выделяемой слизью и смотрело на мир парой десятков чёрных злобных глазок раскинутых по округлой морде из-под брюшины которой торчало несколько пар насекомоподобных ножек.
- Не очень аппетитно, неправда ли? – Улыбнулась альбиносина, поглаживая свою «зверушку».