Странно, очень странно, что никто из эвакуированных людей, большая часть которых прильнула к окнам в поиске ответов на собственные вопросы, не видел крутящуюся в воздухе экстравагантную махину - ту самую "Вальпургиеву Ночь", которая будоражила воображение всех обладателей самоцветов души и просто тех, кто был знаком с миром магии. Хината продолжала смотреть на нее сквозь плотное стекло и огромное расстояние с некоторым удивлением. Пожалуй, она сейчас не нужна здесь, она нужна там. Без страха и упрека блондинка поднялась с насиженного места и отправилась туда, куда ей и еще нескольким несчастным, которые желали спасти Митакихару и ее жителей от разрушения, была вымощена дорога. Улизнуть из убежища незамеченной было не так-то просто, но родители, столь не вовремя ушедшие что-то разузнать, оказали дочери ту самую медвежью услугу.

Неспешная прогулка по опустевшему городу не вселяла в девушку ровным счетом ничего, хотя виды, открывшиеся перед беглянкой, были восхитительны. Тучи цвета мокрого асфальта выглядели массивными и тяжелыми, словно бы они должны были сорваться вниз, разрушив все, раздавив все небоскребы. 
По правде говоря, Хината даже не рассчитывала на то, что ей придется принять участие в Вальпургиевой Ночи, но ноги будто бы сами несли ее навстречу незавидной судьбе.

В запасе всего три грифсида, чего будет явно недостаточно, но, быть может, волшебница в черном сможет одолжить парочку у какого-нибудь товарища, так же решившего, что он может быть опасен непобедимой конструкции, уничтожившей не один и не два крупных населенных пункта. Шаг за шагом, мысль за мыслью и Коюри наконец прибыла к своему месту назначения - пустынной набережной, мутные воды которой волновала небезызвестная причина всех стихийных бедствий и масштабных катастроф последних лет.

-Прекрасный вид, - сообщила самой себе Хина привычным ей спокойным тоном. Она даже и не надеялась, что кто-нибудь смог ее услышать, но все же, в глубине души девушка надеялась, что эти слова достигли какого-нибудь припозднившегося гуляку, решившего внести свою лепту в спасение скромной доли человечества. И даже несмотря на то, что Хина уже перевоплотилась в волшебницу, она все продолжала также неподвижно стоять на месте и зачарованно смотреть на громадину-ведьму.

"Интересно", - появление гиперактивного стража в бело-черном облачении, может, и не слишком впечатлило Хинату своей внезапностью, но зато произвело впечатление и заставило девушку приглядеться к парню получше, - "Он что, совсем не боится?". Но судя по тому, как громко и ехидно он смеялся, наблюдая за вращением шестеренок машины судного дня... Да, действительно, в этом смехе не проскользнуло ни нотки страха, волнения или любого другого чувства, которое могло возникнуть у здорового человека в подобной ситуации. Впрочем, не этой блондинке ли, которая то ли нечаянно схватила дозу транквилизатора, предназначавшуюся для кита, то ли просто ходит во сне, судить, кто тут вменяем, а кто просто очень плохо притворяется.

Творить чудеса - это непросто. Мало того, что жизнь безвозвратно разделяется на губительные "до" и "после", так еще и параллельно тебе всегда бродит отчаяние со всеми своими ликами, будь то паранойя, депрессия или же им подобные. 

Ветер с невиданной для такого теплого месяца силой бил прямо в лицо, вместе с собой принося не только холодный воздух, но и капли воды. Боковым зрением Хина улавливает вдали белое пятно, реющее на ветру. Итого, их всего трое - две волшебницы и страж, которых явно недостаточно, чтобы спасти город. А ведь кто-то еще совсем недавно говорил, что заключил слишком много контрактов в Митакихаре и вскоре город заполонят ведьмы. Немного странно, что количество присутствующих совпадает с запасом семян скорби у Коюри, мистика какая-то, но не о ней сейчас нужно думать, вовсе не о ней.

Собственно, стоять на месте и бояться Хината может в любое другое время, а сейчас решительные действия необходимы как никогда. К тому же, тот страж со светлыми волосами перед своим прыжком веры высказал очень даже мудрую вещь. От судьбы не уйдешь, в конце концов, так что сейчас самое время сделать что-нибудь полезное для других, а дальше уже смотреть по ситуации.

Для начала, стоило узнать насколько "прочна" ведьма, для чего прекрасно подходило единственная финальная атака, которую Коюри знала. Правую руку вперед, плечи расправить... Товарищи по несчастью волшебницы находились на достаточном расстоянии чтобы не послужить энергетическими резервуарами для грядущего события.

Мелодичный голосок отчеканил свое "Her Moon" и яркий луч голубого цвета понесся по направлению к туловищу ведьмы, пролетая всего в паре метров от стража. "Ох, хоть бы его не зашибло".

Тёплый лучистый голосок Мами прокрался мерным сиянием пляшущего вдалеке жёлтого огонька, что впоследствии обрёл очертания прекраснейшей из воительниц светлой стороны.
- Я знала, что ты будешь рядом, Томоэ-сэмпай, - с улыбкой облегчения поприветствовала она подругу, появлению которой синий рыцарь была бесконечно рада.

Ни странноватый, обезумевший от сложившийся ситуации, как показалось волшебнице, парнишка, ни тихоня, что до недавнего времени стояла в уголке не были близки или знакомы ей, а потому не могли послужить "триггером" для начала действий. Более того, Саяка Мики ещё не встречала «мальчиков – волшебников», а потому отнеслась к его появлению как к чему-то аномальному, пусть и приятному. Но вот Томоэ Мами...

«Парни должны нас защищать, в конце-то-концов», - прокралась мысль, которую воительница скинула лёгким движением руки – как паутинку, запутавшуюся в волосах, - «Нет. Сегодня нельзя уповать на кого-то. Нельзя ждать, нельзя отсиживаться. Я должна присоединиться и сражаться! Ради Кёске. Ради Мами. Ради Канамэ. Ради…»

Серебряной вспышкой мечи прочертили в небе две ярких полосы – она, подобно молнии, неслась к своему Немесису, дабы сокрушить его, изменив судьбу не только свою, но и всех жителей этого города.

Пред Саякой мелькали тени – казалось бы когда-то давно они были волшебницами, но теперь отчаялись и служат лишь злу и печали. Не жалеть их, не думать о них – вот решение мечницы, что вонзала свои клинки глубоко в летающих существ, прыгая по ним как по трамплинам – от одной к другой – вперёд, к вращающимся шестерёнкам судьбы.

Сначала была вспышка где-то за спиной, ну как вспышка, скорее всполох как от взлетающего шаттла, разве что всполох не красный а синий, как у газовой плиты, ну а следом с развесёлыми воплями пронеслось нечто, похожее на обычную ракету. ну как обычную, здоровенная, странной формы, матюкающаяся на немецком, с синим шлейфом. Правда план был прошибить оборону и вломиться прямо в Вальпу, после чего навалять ей с малой дистанции, но ведьмы встали на защиту, и если первая развалилась от удара, а вторая просто упала после столкновения, то третья уже была покрепче, и приняла на себя весь удар, после чего Асти пришлось в экстренном порядке телепортироваться той за спину и методично дырявить из пистолей, что вышло не очень, хотя как платформу для стрельбы её использовать получилось, плюнув в вальпургис с десяток лучей добра, в обычной ситуации могущих продырявить бетонную плиту.
Приземление доспешной волшебницы было эффектным, ибо было поэтпапным снижениием бликами, под конец правда с изменённым вектором силы, чтобы гравитацией погасить скорость падения, но лязг при приземлении это не отменяло.
- Hell Yeah! - выдала Асти, мимолётно поглядывая туда, где оставила Криса, чтобы тот кемперил, когда всё будет достаточно близко
- У кого есть план? Свой я уже скурила. - сказала она волшебницам, проводя камнем души по впаянным в грудную пластину доспеха семенам скорби. правда при ближайшем рассмотрении семена были впихнуты в хитрые пазы, коих было около десяти, правда вставлены были только четыре.

Тяжелый кокон страха уже укутал всех, кто находился на данный момент в убежище. Кто-то сейчас обсуждает происходящее, кто-то успокаивает волнующихся детей, а некоторые лишь лениво обводят взглядом окружение, покорно ожидая своей участи. Но их всех объединяет одно - страх за собственную жизнь, сковывающий сердце; у кого-то он спрятан где-то в самых закромах подсознания, а кого-то выдают рассеянные жесты, да взор, отражающий испуг. Все боятся неясности; страшатся, что лента их жизни оборвется. Возможно, чувствуют, что это не просто природный катаклизм.
Тело Канаме вспотело. Не то от жары, что кишела здесь непомерно, не то от волнения. Ей страшно; не сколько за себя, не сколько за находящиеся здесь души, сколько за тех, кто сейчас сражается во имя их спасения. Но смогут ли они? "Если ее не прикончить, то она захватит город за городом, страну за страной, пока не уничтожит всю Землю"- промелькнули в мыслях слова Инкубатора. Нет, так нельзя.
Всегда и везде она была вместе с ними; все вместе они прошли через огонь и воду, сквозь многие искореженные отчаньем одинокие миры. Так почему же она все еще здесь? Ее место там, на поле боя, с ними.
Решено. Мысленно она извиняется перед родителями и маленьким Тацуей, который, возможно, сейчас видит свою сестренку в последний раз.
Она вовсе не хотела лгать, но и оставлять подруг на произвол судьбы тоже нельзя. В конце концов, если ложь послужит во спасение, так ли она грешна? Очередной обман слетает с уст, и вот уже Канаме уходит, крепко сжимая руку красноволосой девушки.

***

Сейчас она была очень благодарна Сакуре. Все-таки, несмотря на ее, порою, несносный характер, она хороший человек. После небольшой словесной "перепалки" она смогла уговорить волшебницу взять ее с собой. И потому сейчас они шли, взявшись за руки, по коридору.
- Спасибо. - тихонько произносит Мадока. Кёко ведь взяла ее, несмотря на то, что никакой практической пользы от Канаме не будет. В этой битве она лишь обуза; пока обуза.
Холодный, скользкий ветер полоснул лицо девочки, когда они покинули убежище. Наконец, они дошли до поля боя.
И она застыла на месте, распахнув свои вишневые глаза. "И они... должны сражаться с... этим?"  Исполинских размеров ведьма, окруженная некой аурой, парила в воздухе; разрушала город, стирала здание за зданием. И на фоне этой апокалипсической картины волшебницы и стражи, кажущиеся крошечными муравьями, пытаются что-то сделать. Но, что бы они ни предпринимали, ведьму это даже не царапает. Страшно. Хочется, чтобы это все оказалось лишь сном, ночным кошмаром; чтобы прямо сейчас она проснулась в своей кровати и забыла об этом. Но, к сожалению, это реальность.
Краем глаза Канаме заметила чуть поодаль знакомый силуэт.
- Мами-сан! - окликнула Мадока солнцеликую, а еще через мгновенье отпустила руку копейщицы и быстро подбежала к Томоэ, - Ты в порядке?
И, уже восстановив дыхание, более тихо добавила:
- А остальные как? Никто не пострадал?
В очах плещется тревога, а тело чуть подрагивает. Она внимательно смотрит на желтоглазую волшебницу в ожидании ответа.

Отредактировано Madoka Kaname (2014-09-08 22:01:16)

Все наверняка запасаются Зернами Бед. Глупые... никому не пережить Вальпургиеву Ночь. Просто потому, что не пережить. Альбом не врет. Никогда. В прошлый раз он впал в отчаяние. Сейчас он несется, не размениваясь на мелочи, вроде миньонов девочек-мальчиков, с доставшимся на халяву мечом какой-то Волшебницы в правой руке, навстречу главной героине этой трагикомедии. Надо сказать, Страж еще никогда так близко эту ведьму не видел. У нее даже не оказалось лица, ничего: ни глаз, ни носа, ни ушей, ни волос. Лишь ухмыляющийся нарисованный рот, да смех, что с ума сводит. Вальпургиева Ночь похожа на паука: обломки деревьев, многоэтажек, которые ведьма поднимает, объяты разноцветным пламенем. Это даже красиво, если смотреть со стороны, если не быть мишенью.

- Так, это... Да. Послужите мне трамплином! - приказывает близпрыгающим миньоном Кивата и, не дожидаясь каких-либо телодвижений с их стороны, методично топчет их ногами. По лицам, по волосам и услужливо подставленным ручонкам. А вот уворачиваться от снарядов сложнее: если от крупных еще как-то можно сбежать, то мелкие осколки, поднятые ураганом, царапают незащищенные участки кожи, стремятся выцарапать глаза. Если кто-то здесь носит очки, ему явно повезет в этой битве больше, чем остальным. Попытка, еще одна, еще и еще, пока, наконец, не цепляется веревка капроновая за одну из шестерней, начинает наматываться в бешеном темпе, притягивая к Ведьме Хакуро. Тут бы сделать ей "ам!", но Кивата уже на шестернях.

Ух, как сносит-то! Надо держаться как можно сильнее, чтобы не слететь былинкой и не впечататься в ближстоящую многоэтажку, с громким хрустом ломая все кости, выворачивая суставы и разбрызгивая вокруг поверженного тела кровь. Изо всех сил вогнать меч в щель между шестеренками и с круглыми от страха глазами наблюдать. А зрелище действительно презабавное. Неужели Страж реально думал, что этой зубочисткой можно закоротить Вальпургиеву Ночь? Да. Думал. Но это не помогло. Ведьма "сжевала" тонкую железяку по самую гарду, но ни на секунду не остановилась. Как будто бы не заметила. А Хакуро уже начинает серьезно так мутить. Перед глазами со свистом проносится весь город, раз за разом, раз за разом. Так никакой вестибулярный аппарат не выдержит. На секунды мимо взора проносится яркая золотая звездочка. Очень-очень знакомая. Нет, не выжить Хакуро в этой круговерти, никак не спуститься вниз. Он заперт в этой клетке беснующейся ведьмы. Он фактически мертв. Осталось лишь последнее средство.

Непослушными, плохо гнущимися пальцами Хакуро выковыривает из вязи на предплечье свой Самоцвет Души. Перед глазами как жизнь пролетает, честное слово. Ему нужно сделать одно дело перед своим ярким фейерверком. Резкий взмах рукой, надежда, что посылка дойдет до адресата, что они сумеют воспользоваться этим подарком и выработать необходимый план действий. Если даже и не победить, то спастись. А Хакуро действительно желал, чтобы Мами спаслась. Чтобы хоть кто-то спасся. Последнее, о чем думал Хакуро, кладя свой Самоцвет поближе к сочленению шестеренки и прижимая его дулом винтовки, это чистое небо над головой. В котором не маячит одна очень настырная рогатая перевернутая особа. А потом был взрыв.

***

К ногам Мами опустился-таки альбом с переплетом из светлой ткани. Опустился и сам собой раскрылся, перелистнулись листы, заполненные аккуратным, читаемым почерком Хакуро. Много-много листов, пока, наконец, не остановились на пока чистом листе. Сами собой складываются иероглифы в последнюю надпись жизни Киваты...

"31 мая. Пришестивие Вальпургиевой Ночи точно по расписанию. Сумел добраться до нее. Умер. Взрывом Самоцвета Души повредил одну из шестерней, сорвал верхний покров платья. Более серьезных ран ведьме нанести не удалось."

Мики-сан, Сакура-сан, Канаме-сан – все они здесь! Мами была несказанно рада тому, что она не одна, ведь ее друзья здесь, рядом!
- Канаме-сан, Сакура-сан, - Томое кивнула, приветствуя своих подопечных. Взгляд на некоторое время задержался на Мадоке, словно Мами долго пыталась сообразить, как здесь очутилась беззащитная школьница без волшебных сил. При обычных обстоятельствах она была бы однозначно против того, чтобы Мадока, будучи обычным человеком, пошла на битву с Ведьмой, тем более с «Вальпургиевой Ночью», и сделала бы все, чтобы вернуть девушку в безопасное место. Но выяснять отношения уже некогда. Нужно действовать!
Но не успела солнцеокая и рта раскрыть, как послышался взрыв…
***
Мы не выбираем, когда нам умереть. Смерть всегда застает врасплох. Мы не замечаем, как она уже начинает тянуть к нам лапы, а когда понимаем, что это все – это конец, и больше не будет никаких «если бы» - становится уже слишком поздно.
Перелистнулись листы,  как моменты из жизни, и остановились на последней странице, где и была поставлена точка.  Словно кто-то неведомый обрезал ниточку, что связывала Кивату с миром живых. Так хочется упасть на колени и разрыдаться, выкрикнув : «Кто вам давал право отбирать человеческие жизни?!»
В тот момент, когда ноги Мами подкосились, она зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться.
«Почему?!»
Единственная мысль, проносившаяся в голове - это «почему». «Почему» он должен был умереть, «почему» эта участь должна постигнуть всех ее друзей, «почему» она не смогла его защитить, «почему», «почему», «почему»…
Так много вопросов, на которые никто не ответит.
Точки расставлены – как бы ни хотелось в это верить, но здесь действительно не выжить. Ну а какая Мами, впрочем, разница? Загадала «жить», а жизнь без людей, которые дороже всего на свете… ей не нужна.
Поэтому она сделает все, чтобы их защитить.
- Сакура-сан… - дрожащим и отстраненным голосом, Мами позвала подругу, - Позаботься о Канаме-сан. -  Кинула вслед, прежде чем взмыть ввысь.
Пули летели во все стороны, сокрушая врагов – мелких и не очень, кто-то пытался уклоняться от атак солнцеликой и контратаковать, у кого-то это получалось, у кого-то нет. Иногда и Мами задевало, но это ее совершенно не волновало – она не чувствовала боли, совсем никакой, и с каменным лицом прорывалась к своему главному врагу.
Словно со смертью Киваты из мира исчезли все краски – в тот момент, когда к ее ногам опустилось единственное, что осталось от ее любимого друга – словно что-то щелкнуло в голове, и вдруг стало уже все равно: выживет она или нет, удастся ли победить это исчадие Ада, или же Волшебники и Волшебницы вплоть до единого падут, и город падет вместе с ними.
Единственное, в чем Томое Мами сейчас была уверена: она больше не хочет никого терять.
Девушка обратила свой взор к небесам.
«Неужели я больше его не увижу? Голубое небо, которое видела в детстве…»
Где-то свистели пули, раздавались голоса, крики, удары и звон мечей. Мами не верила в Судьбу, но сейчас…
«Нельзя ли назвать «судьбоносным» тот день, когда я согласилась на предложение Инкубатора? И встреча с Канаме-сан, с Мики-сан, Акеми-сан… Воссоединение с Сакурой сан и знакомство с Хакуро…»
Неужели к этому все и шло?..
«Мама, папа…»
Разрыдаться, как маленькая девочка, размахивать кулаками и топать ногами – это всё, чего сейчас хотелось. Отстраненная ото всех, Мами рухнула на колени и тихо всхлипнула, она готова уже была сдаться, но…
- По-лу-чи!
Где-то невдалеке послышались самоотверженные крики Саяки Мики – юной мечницы, что готова отдать жизнь за любимых людей. И не только. Она искренне верит в победу. Она здесь ради нее. И ради людей, которых хочет защищать.
«Нет! Так нельзя! Они все поставили на кон свои жизни, придя сюда… я не могу сейчас сдаться! Хакуро-кун хотел не этого…»
На алых губах солнцеокой отразилась горькая улыбка, а по румяным щекам скатились две слезинки.
Собрав в кулак все мужество и не жалея сил, она поднялась на ноги и ринулась в бой. Ветер резал щеки, и Мами сама не замечала, как быстро меняла мушкеты и отправляла в «полет» все новых и новых противников. Вот она и перед ней – «Вальпургиева Ночь», наконец-то. Волшебники и Волшебницы не жалеют сил, используют все, что только есть в их арсенале – и пистолеты, и сабли, и собственную магию… 
Но Ведьма не обращает никакого внимания на старательные атаки оппонентов, она всё смеется, смеется им в лицо, дразнит их и провоцирует на новые попытки завалить огромную махину.
Томое подобралась настолько близко, насколько могла себе это позволить, и могла спокойно использовать свои мушкеты на таком расстоянии. Несколько раз выстрелила, стараясь никого не задеть – но пули словно отскакивали, как об стенку горох, не позволяя даже задеть смеющееся чудище над головой.
«Так не пойдет. Как вариант, подобраться поближе, но шанс ранить кого-то из союзников только возрастет. Попытка как-то воздействовать на эту махину лентами ни к чему не приведет, и я не могу использовать «Тиро-финале», пока вокруг столько народу, если не хочу испепелить их ненароком…»
И тут Мами словно озарило – в голову пришла просто гениальная, на ее взгляд, идея! И девушке не терпелось осуществить ее, а потому она поскорее поспешила к махине в вышине, как можно ближе – иначе осуществить план не получится.
Пробившись сквозь толпу надоедливых миньонов, Томое победоносно улыбнулась, взмахнула лентой, создав огромную пушку, и…
…и не заметила, как, разрезая ветер, навстречу ей прямиком с небес прилетел небоскреб, впечатав тушку солнцеликой Волшебницы.
***
Очнулась Мами в кромешной тьме. Всю нижнюю часть тела словно парализовало, и единственное, что оставалось – это обессиленно валяться на холодной земле. Сильной боли не чувствовалось, но если она не умрет от потери крови, то обязательно умрет тут от голода или же…
«Как же… как же так… я ведь обещала!.. Обещала их защитить!»
Безудержным потоком из глаз хлынули слезы, которые было уже не остановить. Могучий «семпай», что своими силами спас столько жизней, и на чьей совести была не только жизнь маленького ребенка, сейчас лежала без сил, не чувствуя ног, в кромешной темноте и горько рыдала. Она не смогла их защитить, а ведь обещала! Обманщица…
«Простите меня, ребята… Хакуро-кун…»
Мами всхлипнула. Перед глазами пронеслась вся жизнь, начиная детством, гибелью родителей, встречей с людьми, которые стали столь дороги, и память о которых никогда не исчезнет; не растворится вместе с ней.
«А я ведь… так хотела… поесть со всеми мороженного… сходить в парк аттракционов… и еще хотя бы раз… попить чай с тортиком… не в одиночестве…»
С этими мыслями солнцеликая резко распахнула глаза. Она поняла: она не хочет жалеть.
В ладони теплился Самоцвет Души. Он уже не сиял, подобно солнцу, напротив – черные дыры всасывали в себя все «солнце», оставляя только темноту и скорбь. Теперь Мами уже не сомневалась: это конец. Но только для нее.
«Я уверена, они справятся! Ребята… я верю в вас…»
Единственное, что она могла сделать…
…из последних сил Томое наколдовала мушкет, который сжала крепко в руке. В последний раз вспомнила голубое небо, зеленые травы, друзей, прогулки с ними и посиделки поздним вечером у нее дома, вкусные тортики и теплый чай. Пускай ее жизнь и закончится  быстрее, чем у других людей…
«Спасибо, Господи, что дал мне второй шанс… я смогла встретить столько замечательных людей… Господи, прошу: только бы с ними все было в порядке!..»
Дуло мушкета приблизилось к самоцвету…
«Как бы мне хотелось создать для них мир без Ведьм и без сражений… мир, в котором они все будут по-настоящему счастливы!»
Выстрел.

Отредактировано Mami Tomoe (2014-08-07 13:54:25)

Крис только заржал в ответ на вопрос. Он, конечно был логичный. Хороший. Правильный. Но именно на него Блэкхарт понятия не имел. Потому как он знал лишь в теории, что и как должно было сработать. Другое дело, хватило бы мощи. К сожалению, ракету в миниатюре не так легко сделать, а у него так и вовсе не было даже поделочных материалов. А по сему естественно ответ был такой простой, но понятный. Он тупо пожал плечами, лыбясь во все тридцать два.
- I think, it can work, - честно сказал он, вернув рукам прежний вид, после чего занялся последними приготовлениями. Разок пришлось семя скорби использовать - он слишком часто использовал способность, и самоцвет понемногу да стал темнеть, а это было вовсе не так уж и хорошо, как хотелось бы. Вернув Семы в его "коробочку-отросток", - парень начал давать инструктаж по пользованию баллистой. Правда частенько переходя на русский язык, но, учитывая обильную. жестикуляцию, это было более чем понятно. Тем более трудно было говорить что-то нормально. Когда ты слышишь взрпыв и буквально кожей ощущаешь, как энергия рассеивается. Чья-то душа. Кто-то не выдержал или решил сделать удар, пожертвовав собой. Глупо. Чёрт, им что, жить надоело? Они с Вальпой сражаются! Им по силам завалить самую большую ведьму, надрать ей подъюбник и выйти победителями, а вместо этого кто-то додумался взорвать свой соулгем? или подорвать им Ночь? Благородно, но непродуманно. Особенно учитывая простой факт: волшебников и волшебниц было не так уж и много на эту громадину. Потому этот благородный поступок сравнился им с не самыми лестными в русском языке эпитетами, которые, к счастью, заглушил ветер. Коротко дообъясняв, Крис занял позицию и стал подготавливать сам снаряд к запуску, пока говорящая его часть занимала нужное положение. При мысли о том, что может сотворить Асти, стоит ей вмазать ведьме хорошенько, он готов был урчать. Самого-то ветром сносило, он тупо не долетел бы с нужной скоростью, хотя желание и было. Но нет, у самого него была другая задача - сносить миньонов, которые нарочно принимали даже облики волшебниц. Бррр, жуть какая-то, ща ещё кто дохляком прикинется и всё, у кого-то точно крыша съедет, даже несмотря на то, что они всего лишь тени.
- Три...два...один... ПЛИ! - выкрикнул он, и после разве что когтями впился в землю, когда весёлые вопящий снаряд полетел вперёд. Прямо на Вальпургиеву ночь. Только и оставалось, что присвистнуть от подобного. Шикарный вид! Дико завопив на радостях - конченный псих, что уж поделать - Крис подскочил, глядя на то, куда полетел снаряд. Точно по курсу. Точно к цели. - Давай Асти, жги напалмом эту  моську! - выкрикнул он, после чего его передёрнуло. Несмотря на усиливавшийся ветер, Блэкхарт пдошёл к краю крыши. Как раз вовремя, чтобы засвидетельствовать, как ещё одной волшебницы не стало. возможно, так располагала ситуация. Возможно, это была судьба. Только вот красноглазый дьявол этого определённо не принимал. Потому что иначе зачем идти сражаться, если ты готов просто так кончить. Возможно, отчаялся. Так чего отчаиваться? Ведь они готовы каждый раз, сражаясь с ведьмами, отправиться не по назначению. В конце концов, они ведь волшебники и волшебницы, они ж супергерои местного масштаба. Правда, мелковатые, но это детали. Треснув по камню рукой, превратив её в тот же камень, он кристофер  не сдержал смеха. Чуть не прирос. Да, ему было весело, хоть тот факт, что волшебницы и волшебники начали сдаваться откровенно говор не устраивал мага. Вскинув  голову и выдав ещё несколько ругательств, виде, что план его, откровенно говоря, не сработал, парень заозирался по сторонам. Нужно было пальнуть ещё раз. Рассчитать получше скорость, дальнобойность, силу.... форму снаряда и ускорения. Изменить форму. И шарахнуть снова. Если б та блонди пришла на помощь - определённо был бы в этом плюс, ох уж эти японцы. Вот он понимал ту, рыцарку, сражается и сражается, знает дело, и Асти. Да и другие. Хотя... да, думать об этом потом. Сперва б урон нанести. Соединив указательный палец с большим, образовав прямоугольник, он приметил нове местечко и хотел, было, кинуться к баллисте, как пришлось вооружиться и отваживать миньонов. Лук и стрелы - вот и вся, что нужно было "недолеголасу", который стал откровенно лупить тени, уничтожая их в том числе и прирощенным к ноге ножом, который стырил с кухни.
- Жизнь висела... - горланил он, втыкивая нож в одну. - нааа волоске! Шах, - бдыщ - снова удар. - И телооо на скользкой...ой мам! - едва увернувшись, он контратаковал. - На скооользкой доске! - стрела легла ровно, и следом вместе с подругой отправилась прямо в головы миньонов. - Сталь хотееелааа крови глоток, - хрясь, и снова удар по миньонам, которые накинулись на угрозу - баллисту. - Сталь хрипееела, - и снова удар. - идём на Вальпургиеву Ночь! - И вот очередной миньон повержен оказался валявшейся трубой. После чего очереджной порыв ветра едва не снёс его. Поднявшись в воздух, схлестнувшись с очередным миньоном он не заметил одного. Крепкая цепь, которая держала защищённый соулгем (Крис на битву попросту скрыл того под необходимой бронёй, дабы тот не раскололся, не способностью, а техзническим путём, так сказать, сделал щит, который только сейчас проходил испытание), оказалась повредлена, чего он не увидел, и, в момент, когда он уничтожил миньона, цепь треснула и порвалась, а бронированный кулон помчался вниз и по воздуху. В тот момент Крис действительно испытал стахю Маленькая штучка, незначительная в размерах - его дух, его сущность, он сам - попросту полетела вниз, на скорости отдалясь от него, и улетала всё дальше. Парень  с трудом мог поверить глазам. только вот они не врали. Резко развернувшись, он буквально потянулся не крылом, а рукой, но чёртов камушек ускользнул. "Нет!" - мелькнула мысль у него, но нагнать уносящийся самоцвет он просто не успевал и, так стараясь нагнать лёгкий по сравнению с собственным телом камень Крис свалился на землю. чудом не разбившись. Но для бойцов это не играло роли. Будь ветер слабее, возможно, он успел бы, но сейчас на земле лежала оболочка, широко распахнув красные глаза, но не видя, даже несмотря на то, что чёлка даже не закрывала их. Исчез "доспех", оставив обычную одежду мальчишки, да рядом остался сломавшийся лук. Рука же тянулась в ту сторону, куда улетел несчастный самоцвет. Вот ведь незадача - формально он был жив, но при этом в самый неудачный момент оказался разделён.

«Не правда», - она стояла на ближайшей от ведьмы крыше, не в силах сделать и шагу.
Всё, что происходило вокруг, тонуло в киселе, было беззвучным, нечётким, тусклым.
«Мами…» - мечница выронила своё орудие, чувствуя, как подкашиваются ноги. Яркая вспышка внутри тёмных коридоров разваливающегося небоскрёба была точкой в пьесе солнцеликой. А Мики не хотела верить, что «книга закончилась». Но автор отложил перо в сторону, решив, что подобная смерть для героини – в самый раз.

Саяка не отреагировала на пролетевшие мимо лучи, что спасли её жизнь, распыляя на атомы прихвостней залётной кошмарины, не слышала вопля боли и ужаса, что раздался откуда-то снизу, и лишь когда странная тварь, обвешанная острыми как бритвы лезвиями, что вращались с бешенной скоростью вспорхнула к «Часовой Леди», поняла, что она попала…

«Я в аду…» - Митахикара уже была в руинах – лишь область, куда эвакуировали большинство жителей, ровным кольцом огибала место бедствия. Её наставница, подруга, та, с кем она разделила чарку горячительного, у кого училась быть настоящей волшебницей, кто был всегда рад её видеть в любое время дня и ночи исчезла. А после этого начался настоящий хаос, который походил на кошмарный сон.

Плечо сильно дёрнуло вперёд, и Саяка узрела как её рука катится по крыше, падая за край и уносясь вдаль – то одна из «теней» выпустила лучик энергии, радостно улыбаясь и, должно быть, гордясь собой.
А ей не было больно. Пусто, но даже не там, где была конечность, а где-то в сердце – в груди. И лишь крик Канаме, что сейчас была под защитой «вредной красной поганки», заставил вспомнить – ещё остались те, кого она должна защитить. Несмотря на своё состояние, на то, что голубое море кристалла покрылось тёмной «нефтяной» плёнкой, волшебница оставшейся рукой выхватила саблю из складок плаща, да вонзила её по рукоять в плоть прислужницы-нахалки. Та рассыпалась мириадой крошечных искр…

«Странно, почему кровь не течёт?» - задалась неожиданно для себя Саяка, но всё новые и новые враги не дали мысли развернуться, а потому голубой рыцарь попросту начала бездумно и отчаянно биться – за свою жизнь, за тех, кто ещё рядом, за Кёске…

Тик-так, время идет.  Стремительно бежит. Сатори эвакуировали вместе с другими работнтками кафе. То, что творилось в городе - простые смертные считают ураганом, обычным - если не не думать о чрезмерной мощи - ураганом. Они не имели понятия об истинной природе беды, настигшей несчастную,  совсем недавно чарующую Митакихару. А теперь большая часть города разрушена.
Вальпургиева Ночь... "Чудесная" катастрофа.  Сатори чувствовалв себя филифьонкой. Если сегодня она выживет в бою - ей будет чем гордиться. Однако в бой еще только предстоит вступить. Вот она наконец улизнула из-под присмотра охраны и друзей с работы. Она должна быть там, сражаться.
В течение месяца погода портилась с каждым днем.  Дожди, ветры... а вот сегодня жуткая жара, но при трм жуткий и довольно холодный ветер.  Раньше, признаться,  во всех природных катаклизмах Мики Сатори винила людей - они так безответственно в большинстве своем относятся к ресурсам планеты.  Земля ведь вполне имеет право проучить их, своих нахлебников. Но потом она узнала, что все куда сложнее. Мир защищают волшебницы и стражи. А когда они устают бороться за свое желание,  они становятся весьма разрушающей силой. Однако,  что доводит их до отчаяния?  Отношения с людьми... так что же,  все равно люди виноваты? Так стоит ли их защищать?..
Стоит. У них тоже есть свои мечты.  Просто не ко всем приходит Кьюбей. Может, оно и к лучшему.  Верно говорят - бойся своих желаний. Порой они глупы. А ты тратишь единственный шанс на чудо на какую-то ерунду.  И разочарование в собственной мечте своит тебя с ума. Некоторым желаний, даже самым заветным, порой не стоит сбываться...
Она вышла из центра эвакуации и отправилась на поиски главного места битвы. Сатори прекрасно понимала, что очень опаздывает. От жары одежда противно липла к телу... а потом вспотевшую фигурку прошибал сильный ветер. Будет крайне смешно, если ведьму сегодня повергнут, а она потом простудится. Наверняка ведь на поле боя есть несколько волшебниц и стражей. А потом они вот придут в больницу,  чтобы долечить раны, которые не затянулись при регенерации и увидят как их недавнюю соратницу держат два врача для того,  чтобы третий вколол ей в зад шприц с витаминами - и все потому что она после битвы с ведьмой слегла с насморком! Вот ведь стыд и позор! Сатори сначала посмеялась,  а потом вспомнила про уколы и нахмурилась.  Все,  хватит шуток,  пора спешить!
Оона поторопилась и наконец пришла к месту.  Что здесь творилось... Мики быстро превратилась палить по миньном. Девушка не поняла, что за взрыв был пару мгновений назад.  Она видела нескольких волшебниц и понимала... что никого не узнает. Не было у нее привычки общаться с ними.  Кьюбей когда-то предупредил,  что волшебницы дружат редко. И она смирилась с этим фактом.  Бывали у нее стычки с некоторыми из-за Зерна Бед. Но обычно она просто отдавала добычу,  если видела,  что противник ей не по зубам.
В последний миг она увидела,  как небоскреб сшиб светловолосую девушку. "Ох черт! Не зевай, ты могла бы помочь! " - мысленно упрекнула она себя и устремилась туда,  куда упала бедная незнакомка. Но прежде,  чем Сатори смогла что-то сделать,  золотистая блондинка выстрелила по своему Соулгему и разбила его вдребезги.  Ужас и скорбь застыли во взгляде русоволосой на миг. Но тут послышался крик, а потом на асфальт недалеко от них рухнул парень,  брюнет.  Что-то,  блеснув, скакнуло в сторону.  Самоцвет! Сатори метнулась за ним. И тут послышался совсем уж душераздирающий вопль. Она  уже достала Самоцвет незнакомца и подняла голову - одна волшебница стала ведьмой.  Как же все плохо!  Именно такая мысль крутилась в голове.  Вдруг новоявленная ведьма принялась исстязать миньонов Вальпургиевой Ночи. Такого Сатори еще никогда не видела.  Но времени глазеть у нее не было.  Она едва успкла стащить парня, потерявшего Самоцвет,  иначе его бы придавило обломком какого-то здания.  Потом она впихнула ему в руку его Соулгем и еле отстрелалась от врага, подступившего с другой стороны.  Эх,  если бы она пришла раньше!..  Чувство вины начало медленно пускать черные корни в ее собственное хранилище души, блетевшее темным янтарем в браслете на левом запястье.

Первобытная ярость, императив вместо инстинктов, вместо мыслей, вместо смысла жизни. Таков был удел ведьмы-Астрид, чей разум был залит до краёв лишь одной мыслью "Убей! Убей! Убей!". Так как императив не получился, да и не мог получиться более чётким, то кроме отгрызания кусков Вальпургис, драконоведьма бросалась и на миньонов, сгрызая их, за счёт чего и насыщалась, слегка раздаваясь в размерах, и источая всё более непроглядный "дым". Но вот, она наконец смогла отгрызть что-то достаточно существенное, и Вальпургис наконец разозлилась, и отшвырнула новорожденную. Хотя и было заметно, что сверхведьма пыталась её раздавить, но у новорожденной был большой запас удачи, правда удар был действительно страшный. Пролетая над городом безвольной куклой, драконоведьма сгруппировалась лишь за долю секунды до удара, но это её и спасло от мощнейшего удара в стену здания. Но вот зданию не повезло, и теперь в стене образовалась очень неаккуратная дырень с рваными краями, а сама ведьма пролетела внутрь, словно упала в воду. признаков жизни оттуда не было достаточно долго, но вот землю тряхнуло, здание накренилось, и с грохотом ухнуло метров на тридцать вниз, а потом и вовсе развалилось, за ним ещё одно, и ещё. Под аккомпонемент грохота рушащихся зданий из обломков вылезла фигура, в которой всё ещё можно было узнать новорожденную ведьму, вот только это была уже более сформировавшаяся форма, более человекообразная, много более компактная... А к ужасу знающих, она ещё и отдалённо напоминала Астрид ещё в бытность человеком, по крайней мере некоторые черты лица и стянутые в тугой хвост волосы, которые сейчас были черны как уголь.
- ВЬЯЯЯЯРРР! - выдала ведьма, отталкивая от себя бетонные плиты, но потом сообразила, и зашвырнула полновесную плиту в вальпургис. Неожиданно, вот только она совершенно не учитывала, что на траектории может кто-то оказаться, да и внизу, куда упадут куски, тоже кто-то может быть. Швырнув десяток многотонных плит, драконоведьма вновь взлетела, по пути жуя миньонов, хотя могла и закусить чем-то с меньшим содержанием тьмы.
- Maim! Kill! Burn! - Громогласно и со звоном стали раздалось по полю боя. Пожалуй, это первые осмысленные слова ведьмы, и сразу же выдали, из кого она была вылеплена. Нет, отнюдь, память к ней не вернулась, и не вернётся, но вот повадки и некоторые замашки ведьма всё-же унаследовала.

***
Волшебницам-муравьям не победить эту громадину и те знают это лучше, чем собственные имена. Их тела будут разодраны в клочья. Алой кровью умоется раненый город, что сейчас подобен жертвенному алтарю. Зная о неизбежном конце, они продолжают кружиться в этом танце смерти.
Скольким же еще придется пострадать, прежде чем она созреет? Сколько невинных жизней утечет в омут смерти?
Так не должно быть. - еле слышный шепот просачивается сквозь уста, растворяясь в пропахшей скорбью атмосфере города.
- Саяка-тян... -  глядя на исписанное мучениями лицо подруги, Канамэ поняла - больше медлить нельзя. Теперь все зависит только от нее.
Я... - девочка запнулась. Взгляд вновь пробежал по раненой Мики; это придало ей решимости. - Хочу, чтобы раны всех пострадавших зажили! - прокричала она, воззрившись прямо в вишневые глаза инкубатора.
Клинки боли пронзили тело - ее желание было принято.
Магия течет, пульсирует в венках, чуть дурманит; укутывает в плотный кокон. Теперь ей уже никогда не стать прежней.
Они ждут ее действий. Стражи, волшебницы... Нет, все человечество.
Взгляд задержался на розе. Догадка обожгла разум прежде, чем она успела удивиться. Дежавю. Она уже проделывала это когда-то.
Мощная стрела розовой кометой рассекает воздух, чтобы в следующий миг пролиться дождем на заблудших душ. "Вы больше не будете страдать..."
Та, что еще недавно властвовала судьбами, повержена. Тучи растворяются, а теплые лучи солнца словно пытаются успокоить землю после этой сечи. Девочка уже вовсю спешит обратно; руки смыкаются на спине Мики.
- Прости... - тихо произносит Мадока, не смея смотреть в глаза лазурноволосой. - Мами-сан... И остальные. Если бы я... - Мадока бессильно плачет, прижавшись к такому теплому, нужному сейчас телу подруги. Угрозы больше нет. Но какой ценой?

Отредактировано Madoka Kaname (2014-09-09 16:19:43)