Рин почувствовала скверну. Слабое дуновение темного ветра, принесенное, скорее всего, даже не от ведьмы, а от кого-то поменьше, но все-таки это ощущение ворвалось в разум. Так уж получилось: она обречена до скончания своих дней чувствовать эти сквозняки из параллельных миров, что один другого безумнее.
Волшебница замерла, прислушиваясь. «Нет, его здесь нет. Пока или уже», - привычно насторожившись, Рин обвела взглядом окружение, стараясь не выказать волнения. Широкая парковая дорожка с лавочками по бокам пустовала. Во всех смыслах и на всех уровнях восприятия. «Стоит остаться и проверить или же валить дальше? Ох, не вовремя как…» Но в глубине сознания уже заворочалось странное предвкушение и… надежда? «Зря ты об этом думаешь, Рин, ой, зря…» - однако сложенная вчетверо фотография словно потяжелела. Совсем недавно трофей из «вороньего гнезда» перестал «фонить» и стал похож на совершенно обычный кусок бумаги. И Рин это насторожило. Этот снимок не давал ей покоя уже вторые сутки, а она, ведомая необъяснимым чувством, рыскала по закоулкам города, пытаясь отыскать источник сигнала: воронью ведьму. Этот клочок чей-то прошлой жизни слишком много хранил в себе тайны, чтобы просто положить его в ящик и забыть, тем более интуиция волшебницы настойчиво нашептывала на ухо, что вещь нужно вернуть владелице. И тем самым найти ответы на кучу своих вопросов.
- Эй, Рин! Ты зависла там что ли? – голос брата наглым образом вернул девушку в реальность. Блондинка обернулась на своих компаньонов, что сейчас в лице ее братца и долговязого басиста переминались в нетерпении чуть поодаль. – Что случилось-то? – умерив негодование, поинтересовался парень. Волшебница еще пару мгновений молча пялилась на недоумевающих товарищей, взвешивая все «за» и «против» и почесывая подбородок. Душа просилась назад, туда, поближе к темной энергии. Дождавшись, когда у братца кончится терпение и он сам откроет рот, Рин театрально перебила:
- О, друзья мои! Оставьте меня здесь, ибо не хочу быть я вам обузой. Идите без меня и совершите подвигов столько, сколько звезд в ночном небе, а я лягу здесь, в землю сырую… – даже не дослушав до середины экспромта, братец уже двинулся навстречу белобрысой, желая, вероятно, сколупнуть непокорную с места силой, но был вовремя удержан похихикивающим басистом.
- Ну, ребят, мне правда надо, так что чао! Я куплю вам по блинчику! – Рин смотрела вслед удаляющимся друзьям и еще слышала реплики братца по поводу того, что ее нужно поучить шутить. «С таким ритмом жизни и расписанием не то, что шутить разучишься», - волшебница усмехнулась своим мыслям. «… а я лягу здесь, в землю сырую…» По спине пробежал холодок. И зачем она это ляпнула?
Прогоняя темные мысли, Рин глубоко вздохнула, выдохнула и, развернувшись на пятках, почесала к фургончику с блинами. Раз уж обещала, надо купить. Врать ведь нехорошо. Но тут волшебницу словно обдало жаром, даже температура кольца трепыхнулась, реагируя на изменение магического фона. «Рядом!» Блондинка только и успела спохватиться, напрячься, готовясь к радикальным действиям, но предчувствие скверны как появилось, так и исчезло. Даже слабых миганий не осталось. Рин испустила стон разочарования и плюхнулась на ближайшую лавочку под каштаном. Примерно в этот же самый момент что-то плюхнулось с дерева в траву. Волшебница обернулась аккурат, когда следом приземлилось нечто значительно более увесистое. Мелькнувшее белое пятно вызвало навязчивое дежавю. Слишком живы были воспоминания, чтобы не сообразить, чья это персона рухнула с дерева прямо за скамейку Рин. Опасения подтвердило и знакомое облачение стража. В памяти снова всплыли полные непонятных волшебнице эмоций красные глаза и холодное дуло винтовки. Наблюдая за вырастающей перед ней фигурой «старого знакомого» и медленно отползая на дальний край лавки, Рин выдавила из себя тихое «Не подходи!»

- Привет, - поздоровалось с Рин упавшее, словно снег на голову, «счастье».
- Хе-хе, - отозвалась вконец растерявшаяся волшебница, которая все так же медленно отползала на край лавки. Не то чтобы ей хотелось растянуть удовольствие созерцания коллеги, просто она совсем слегка оцепенела. Не каждый день встретишь человека, который хотел тебя убить. А если он все еще не оставил этой затеи? Да и вообще, странное это ощущение: вот стоит перед тобой твой ровесник, приветствует тебя, а ты чуешь ужас, словно с дерева свалился не кто иной, как маньяк с бензопилой.
Однако Альб не избрал ни одну из известных линий поведения маньяков при встрече с жертвой. Парень, казалось, напрочь потерял интерес к Рин и углубился в чтение талмуда неизвестного происхождения. Вот уж действительно, неординарная личность. Сиганул с дерева, но это не помешало продолжить чтение после не очень удачной посадки.
Волшебница поймала себя на том, что теряет ниточку реальности.  А в то же время самая разумная часть сознания однозначно вопила ей, что надо взять себя в руки и делать ноги, иначе придется клеить ласты.  Но тут внимание девушки привлек  небольшой предмет, выделяющийся темным пятном на скамейке. Похоже на видавшую свои лучше времена записную книжку. Ничего потустороннего от нее не исходило – обыкновенная книженция. Может, сделанный под старину ежедневник. На мгновение Рин показалось, что где-то в кармане трепыхнулась истлевшая магия. Или это было не в кармане, а где-то снаружи? Странно настолько, что Рин пока не могла это объяснить. Но в душе затеплилась надежда на то, что эта встреча сможет-таки принести немного ясности в измученную размышлениями голову, а может и ответит на все интересующие вопросы.
Когда девушка, не изменяя взятому курсу, почти съехала с лавки, какая-то из досок – предательница! – ощутимо скрипнула. Альб отреагировал на звук, с громким хлопком закрыв свой талмуд, заставив Рин вздрогнуть. «Ну, вот, терминатор активирован», - усмехнулась волшебница, с удивлением отметив, что ее уже не сковывает путами сильное напряжение. Может, все-таки попробовать с ним потолковать, как с человеком? Однако все это может обернуться большой проблемой.
- Тише ты. Съедать тебя никто не будет, -  Альб зевнул.
- Спасибо, успокоил, - пробубнила себе под нос Рин.
- А вот расставить точки над i стоит, - продолжал страж, - А, как думаешь, Волшебница-без-имени?
«Волшебница-без-имени» вздернула брови. Представляться ей пока не хотелось.
- Если честно, то я пока думаю лишь о том, делать ли мне отсюда ноги или поверить тебе на слово. А вообще, я понятия не имею, о чем ты, – Рин устремила взгляд прямо в красные альбиносовские глаза, всем своим видом показывая, что говорит искренне.

- Да я вроде у тебя ничего не занимала, - Рин лишь недоуменно пожала плечами и сделала наивное личико на весьма неоднозначное заявления Альба. Однако, исходя из отмеченных за короткое знакомство привычек стража, можно было сделать некоторые выводы. Во фразе явно прозвучало что-то недоброе. Уж не потребует ли он с нее плату за сохраненную жизнь? Попытается снова лишить ее головы? Тогда почему не сделал этого сразу? Или же запросит что-то другое? Рин, наверное, никогда не сможет понять, что творится у него в голове.
Тут Рин посетила гениальная мысль. Странно, что она появилась только сейчас, а не раньше, такая кристально чистая и понятная.
«А есть ли повод для волнения?»
И действительно. Да, Рин поначалу струхнула, это правда. Уж кого, а данную персону она в ближайшем будущем хотела видеть меньше всего, но теперь ситуация во многом отличается от событий двухдневной давности. Раны Рин зажили, она себя прекрасно чувствует, вокруг нет противного воронья, что может подпортить физическую целостность. Она сможет дать отпор, если того потребует ситуация. Поэтому волшебница немного успокоилась. Надо его послушать, авось, что хорошее скажет.
Тем временем страж преобразился в ученика средней школы, что также заставило Рин вздохнуть с облегчением. Заинтересовавшая ее книжечка вдруг перекочевала в руки Альба, а произнесенное им объяснение ее природы заставило волшебницу в воодушевленном удивлении приоткрыть рот. Значит, ей не показалось, магия таки колыхнулась, среагировала на родственный предмет. Ох, не зря она не пошла дальше и осталась сидеть на лавочке!
Вместо ответа Рин приняла вытаскивать из кармана джинс снимок.
- Во! Глянь, что есть! – плохо развернутая фотография с завидной ловкостью оказалась зажата между двумя пальцами девушки. Клочок бумаги не выдержал силы тяжести и согнулся пополам по глубоко проторенному сгибу, скрыв изображение. Рин встряхнула фото и принялась разглаживать неровности на коленке. Странно, волшебница до этого не замечала на шее у светловолосой девочки со снимка шрама. «Ах, вот оно что…» На месте изгиба изображение пошло складками и чуть-чуть потрескалось, и такая линия как раз отрезала голову ребенка от тела. Рин почему-то стало не по себе.

«Ведьму выпилили» - короткая, странно звучащая для обывателя фраза почему-то заставила Рин почувствовать опустошенность. Ведьмы умирают каждый день, как и волшебницы – в этом нет ничего странного, но Рин вдруг стало грустно. Она хотела встретиться с ней лично, и дело даже не в Семени скорби. Ведьма сгинула, вопросы остались, а количество их растет, как снежный ком.
Блондинка не смогла скрыть огорченного вздоха и толики грусти на лице. Но не время печалиться, так как осталась еще одна интересная вещь в этом мире, связанная с вороньей предводительницей и несущая куда больше информации.  Заветная книжечка, по всей видимости, Альбу была не сильно нужна, поэтому Рин без стеснения взяла ее в руки.
- Спасибо за презент, - проворковала нараспев волшебница, уткнувшись взглядом в записи. Пожелтевшие, видавшие лучшие времена страницы, неразборчивый почерк. Где-то слова были заляпаны неизвестной субстанцией, где-то вообще не читались из-за попавшей, видимо, на страницу жидкости, но при желании и достаточном количестве времени дневник можно было изучать и даже черпать из него какие-либо знания. «Так это дневник», - снова волшебница оживила в памяти факт, упомянутый стражем, аккуратно переворачивая очередную страницу ветхого чтива. Внезапно всплыла и другая фраза, брошенная Альбом: «Мне девчачьи откровения не интересны».
- Ты… - как только мысль обрела форму, Рин мгновенно оторвалась от дневника и воодушевленно посмотрела на стража. – Ты сказал «девчачьи». Так ты прочитал его? – девушка для ясности кивнула на книженцию. – Ты знаешь, чей он?
«И желательно, чтоб еще знал, как это все связано с ведьмой».

Рин, нахмурившись, ждала, пока Альб отсмеется. Ну и что она такого смешного спросила? Рин, которая все время считала себя довольно лояльным и терпимым по отношению к окружающим человеком, поймала себе на мысли, что этот самоуверенный страж бьет все рекорды по мастерству выматывания нервов блондинки. Особенно в этот момент, когда разговор принял такой интересный для нее оборот, а сама волшебница вытянулась в струну, предвкушая разгадку, такой реакции она не ожидала. Он, видимо, не воспринимает ее всерьез, так зачем Рин тогда заморачивается?
И тут он заговорил. Волшебница изменилась в лице.
Рин молча слушала. Только широко раскрытыми глазами удивленно хлопала. Если он и врал, то убедительно. Однако все это было похоже на откровенную издевку. Очень изощренную, для чего-то неплохо выдуманную чушь, сказанную специально, чтобы посеять зерно сомнения. Либо Альб – фантазер с большой буквы, либо все это не лишено смысла…
- Мы с тобой гонялись за Волшебницей фактически, - беззаботно изрек Альб фразу, довольно трагичную и шокирующую саму по себе, и отправился за продовольствием. Ну, да. Это всего лишь ежедневные реалии их жизни, что тут теперь убиваться. Но Рин считала по-другому. Она просто не знала. Ничего. На нее сейчас, не удосужившись потратить и минуты на разъяснения и подготовку, вылили ушат ледяной воды.
«Ах, вот оно что», - Рин осталась на скамейке, невидящим взглядом буравя удаляющегося стража. До разума еще не дошли его последние слова, касающиеся уже более земных материй, а именно еды. «Все встало на свои места», - волшебница вновь заглянула в лицо девочки на старом снимке. Улыбающееся светловолосое очарование не вязалось с образом серого вороньего хаоса и отчаяния. Ни тогда, ни сейчас, после коротких объяснений Альба.
«И правда, а чего я первым делом у Кьюбея не осведомилась о том, что будет, если Самоцвет почернеет?» - Рин сглотнула. Мозг пытался сопоставить полученные факты с реальностью и принять, а воображение уже принялось играть с рассудком, все красочнее вырисовывая на ведьминском лице с фотографии собственные, знакомые из зеркала черты. «Да ладно?..»
Когда Альб уже почти достиг фургончика, блондинка наконец отмерла и впустила в свою светлую голову более реальные мысли. Например, о том, что она еще не купила обещанные блинчики, поэтому Рин, захватив трофеи, снялась с места и потрусила вслед за стражем. Тем более ей было еще, о чем с ним поговорить. Нагнав Альба, волшебница попробовала со смешком заговорить, плохо скрывая смятение:
- Как-то по-дурацки получается: разговор о жизни и смерти сменяется простым «пойду поем». Тебе совсем на все это наплевать? - в чем, в принципе, вряд ли можно было сомневаться, даже немного зная этого стража. Раз уж у него рука поднимается на человека, то не странно. Хотя, если он не издевался, все они убивают своих сородичей. С такой жизнью у любого приоритеты могут свихнуться. - Или ты зачем-то приврал, - а этому предположению Рин и сама уже не сильно верила, но все-таки решила переспросить, хватаясь за соломинку.

Рин, немного нахмурив брови, в который раз внимательно слушала монолог стража. Признаться, за недолгое время их нормального общения он подарил волшебнице пускай небольшое количество информации, но зато значимость этого короткого разговора переоценить было нельзя. Да и сейчас он говорил вещи вполне логичные и заставляющие задуматься, отчего Рин даже злилась. Злилась, потому что возразить этим самоуверенным речами так же логично и взвешенно не получалось. А ведь поспорить хотелось. Вертелся на языке единственный довод, казавшийся не очень весомым, но все же Рин решила раскрыть рот.
- Вот, ты сказал, мол, «это глупо». Может, ты и прав, - руки светловолосой из-за дурацкой привычки потянулись почесывать кончик носа: это так она подбирала слова, отчего-то усиленно отводя глаза от Альба. – Но, наверное, не всегда получается все тщательно взвесить и продумать все плюсы-минусы, когда тебе предлагают абсолютно любое желание на выбор… Как бы это сказать? –Рин взъерошила светлую шевелюру и произнесла вдруг севшим голосом, глядя куда-то выше крон парковых деревьев. – Просто, когда я загадывала желание, думать – вот, что было глупо в тот момент. Зачем отказываться от шанса на спасение и медлить, когда судьба предлагает тебе выбор? Наверное, не одна я такая. – Волшебница тяжело вздохнула и наконец посмотрела на Альба. – Наверное, были случаи и похлеще моего.
Не выдержав долгого взгляда, блондинка увела глаза в сторону блинного прейскуранта. «Ой, точно, блинчики». Расплатившись с продавцом за три блинчика с ягодами, волшебница продолжила, понизив голос.
- А что до меня, то я получила офигенную черепно-мозговую травму, которая приковала меня к постели на долгое время и потеряла голос. Для певчего человека перспективы, скажем прямо, паршивые. Да и если бы не Кьюбей, то я бы сейчас все так же лежала в постели… - Рин сделала паузу, подбирая подходящее слово, и кивнула, соглашаясь сама с собой, - и умирала.
От тяжелых мыслей волшебницу отвлекли блины, которые продавец подал ей из окошка почти под нос. Рин приняла вкусности и первым делом заела плохие воспоминания.
- Мне вот даже трудно представить, что у тебя была за ситуация, если ты успел все взвесить, - призналась блондинка, немного прожевав. – Кстати, будешь? – вдруг опомнившись, Рин кивнула на свою охапку блинчиков.